- Потом, - вполне умиротворенно согласился Август, но в
следующее мгновение ему стало не до покоя, потому что он вспомнил о
ведьме. Оборотни-то погибли, но их покровительница – нет. И Август
даже не пробовал предположить, на что может оказаться способна
разъяренная лесная ведьма!
- Ведьма! – воскликнул он и попытался сесть, но Теа его
удержала.
- Лежи уж горемычный! – сказала она, с очевидным скепсисом
осматривая грудь Августа. – Если ты имеешь в виду ту старую каргу,
которая устроила нам снежную бурю, то можешь не беспокоиться.
Кирдык фурии! В продаже больше нет.
- Ты ее?..
- Я ее, - кивнула Теа. – Брутальненько так, знаешь ли. Молнией
по котелку! Раз и готово! Мало не показалось. Но это все потом. Все
потом. А сейчас перевернись на живот и не отвлекай своими жалкими
шевелениями!
Ну, Август ей больше и не мешал. Почел за лучшее промолчать,
поскольку возмущаться, во-первых, бесполезно, а во-вторых, на это у
него просто не оставалось сил. Все же остальное оказалось вдруг
неважным. Главное, что опасность миновала. А кто там чем и кого –
это вопросы, разумеется, интересные, но на данный момент не
актуальные. Праздные, одним словом, вопросы. Поэтому следующие
полчаса Август провел в постели, стоически претерпевая
терапевтические экзерсисы неопытной колдуньи, и даже реплик не
отпускал. Лежал и молча терпел, восстанавливая в уме детали
прошедшего боя. "Разбор полетов", как называла это
Татьяна, получился, однако, так себе. Слишком быстро все произошло.
Слишком яростной оказалась схватка, происходившая к тому же в белой
мгле, скрадывавшей те самые, искомые детали. Впрочем, оставалась
надежда, что ворон рассказал что-нибудь путное своей подруге Теа.
Да и сама Таня вполне могла узнать что-нибудь полезное во время
своего колдовства. А в то, что она не колдовала, Август не верил,
ибо знал – прибить старую ведьму без магии Теа не могла. Не в этот
раз. Не в этой ситуации.
***
- Итак, что я пропустил?
Заботами Теа Август был, наконец, перевязан, более или менее
одет, - как минимум, на нем присутствовали штаны и рубашка - и
теперь, сидя в постели, пил из большой глиняной кружки великолепный
глинтвейн. Напиток был горячим и душистым и явным образом умалял
боль, из чего следовало, что кроме меда, корицы и прочих бадьянов,
привнесенных в него кухмейстером графа Василия, любимая женщина
новоиспеченного графа де Сан-Северо накапала в глинтвейн и
чего-нибудь эдакого, алхимического, из общей их с Августом аптечки.
Имелось там два-три подходящих снадобья на такой как раз случай, но
определить на вкус, которым из них воспользовалась Теа, Август не
мог. Слишком много разнообразных запахов и вкусов смешались вместе,
чтобы создать маленький кулинарный шедевр из обычного в немецких
землях зимнего напитка. Гвоздика, имбирь и кардамон, лавровый лист
и душистый перец, тростниковый сахар и сушеные корки лимона… Всего
и не перечесть.