Часа за полтора мы доехали до Рязановки. Тут надо было выходить:
автобус дальше поворачивал направо, в сторону Радовиц, а нам надо
было налево.
Помня о нраве водителя, я крепко держался за поручни. Но в этот
раз он затормозил возле остановки как-то подчёркнуто плавно.
Успокоился, что ли, пока ехал? Я посмотрел в сторону кабины. За
рулём сидел полноватый, лысеющий мужик лет около пятидесяти. Он
глядел на нас с Пашкой в зеркало с такой смесью тоски и как-то
скрытой надежды, что мне стало не по себе. Я отвёл взгляд.
— Ну, чего ты? — нетерпеливо спросил Пашка, который уже успел
выпрыгнуть из автобуса.
— Да ничего, — ответил я, ступая в придорожную пыль.
Двери за нашими спинами закрылись и автобус, взрыкнув
двигателем, поехал дальше по маршруту.
— Карту скачал? — спросил Пашка, доставая смартфон.
— Угу, — кивнул я, — естественно.
— Хорошо.
Я огляделся. Деревня как деревня: на остановке асфальт недавно
поменяли да павильон покрасили. В начале улицы пара обшарпанных
деревянных домов. Дальше — ухоженное жильё, в сайдинге новом и за
свежеокрашенным забором. За ним — вывеска продовольственного
магазинчика.
Сверившись с картой, Пашка разложил колёса тележки, взялся за
ручку и выразительно посмотрел на меня: мол, пора ехать. Я кивнул и
последовал за ним.
Деревню прошли насквозь минут за десять. По дороге я зашёл в
магазин, купил полтора литра прохладной воды и пару стаканчиков
мороженого. Пока ели лакомство, вышли на границу бывшей
станции.
Первый сюрприз: местные распильщики выгородили территорию и
поставили шлагбаум со знаком «проезд запрещён». Наверно, официально
объект выкупили у администрации. Впрочем, на саму станцию нам было
не надо. Чермет вдвоём в товарном количестве на одной тележке мы бы
точно не потянули. Поэтому, обогнув по лесной просеке огороженную
территорию, мы вышли к самой узкоколейке.
Ржавые, неровные рельсы тянулись по невысокой насыпи вглубь
леса, где скрывались за правым поворотом. Я огляделся. Со стороны
станции — никого. Солнце жарит, медленно поднимаясь к зениту.
Воздух будто застыл, наполненный стрекотанием насекомых, но птиц
почему-от не слышно.
Я вдруг отчётливо представил, как по этой дороге тянется состав,
увлекаемый маленьким зелёным тепловозом, останки которого виднелись
на станции. В кабине — люди в старой, ещё советской военной форме и
пара автоматчиков на узкой площадке последнего грузового вагона…
что такого важного могло быть внутри? И почему груз так и остался
нераспечатанным?