- Проверяли, - подтвердил принц, - и
ничего не нашли.
- Тогда, - Дарье задумался, - будем
считать, что часовня отжила свое. А вот мага найти надо… - и
добавил недовольно: - Не люблю подозрительных личностей, которые
орудуют в нашем секторе.
Пусть трущобы официально не
принадлежали ни одному из секторов и селились здесь жители всех
частей города, желающие стать невидимыми для закона, но синие давно
отвоевали себе право контролировать серую зону, аргументируя
ближайшим соседством с ней.
Два дня мы наслаждались обустройством
нового жилища. Бабуля пропадала на хозяйской половине, каждый раз
возвращаясь с каким-нибудь приобретением. Подозреваю, она их просто
вынуждала поделиться, грозясь заболтать до смерти.
В первый день мы устроили грандиозную
стирку и баню. Баней здесь служила небольшая пристройка к дому,
которой нам, под давлением бабули, разрешили изредка пользоваться.
Вода нагревалась в бочке, откуда ее следовало черпать в корыто или
в ведро. Нагревательным элементом выступали черные камни,
раскалившиеся до красна, стоило хозяйке с ними что-то сделать, а
вот воду мы таскали ведрами из колодца. И у меня противно ныла
поясница после нагрузки.
Братьев бабуля помыла сама, оставив
меня в одиночестве наслаждаться мытьем, даже душистого мыла в
плошке принесла.
На второй день мы привели комнату в
порядок, помогли хозяевам со скудным огородом, и на ужин у нас были
запеченные корнеплоды со вкусом хлеба.
Все это время я активно учила слова
чужого языка. Новое жилье вдохнуло в меня сил, окончательно
примирив с этим миром. Я даже прошлую жизнь практически перестала
вспоминать. Нет, она все еще снилась мне: работа, бабушка, какой-то
бред из фильмов, но смазано, точно сквозь плачущее стекло.
Плющ притворялся самым обычным
браслетом. Камень тоже никак себя не проявлял, не став – чему я
крайне обрадовалась – уходить глубже, застыв, чуть углубившись в
кожу.
И жизнь вроде как начала
налаживаться, остались сущие мелочи – найти денег, чтобы эту самую
жизнь поддерживать. Я уже намекала бабуле, что надо бы двигать в
лес, да искать нового скупщика цветочков – не поверю, что в городе
он был единственный – но она мотала головой, сурово поджимала губы
и отказывалась выходить на улицу.
Итогом нашего затворничества была
вылизанная комната, выстиранная одежда и легкая перестановка
мебели. Я научила братьев играть в крестики нолики, напряглась и
вспомнила еще пару дворовых игр, пока хлынувший дождь не погнал нас
домой.