– Эта маска, – проговорил я, – я уже видел ее когда-то. Ты
знаешь, кем был Александр Замятин, верно? Родоначальник дома
Замятиных.
Фон Стерхов как-то напрягся. Втянул голову в плечи.
– Кто ты такой? – проговорил он снова.
– Конечно, знаешь. Эта маска. Белая Маска. Это его рук дело.
Хотя она – лишь слепок с оригинала. Оригинал мой дед потерял на
войне. Но твоя очень близка к изначальной версии. И изготовить ее
мог лишь кто-то из моего рода. Где ты взял ее, старик?
– Убил одного нахального дворянина, который задавал много
вопросов.
– Мой дядя, – догадался я, – Степан Замятин. Он жил один и
погиб, связавшись с бандой простолюдинов. Они наняли тебя, верно?
Ты разгромил его особняк и обокрал. Ты жалкий грабитель и убийца,
Стерхов.
– Это мой трофей, щенок! – Выступил он вперед, – я забрал его по
праву! А ты – лжец! Последнего Замятина, Павла, казнили несколько
месяцев назад, в Америке!
Я не ответил, только засмеялся.
– Я скажу, как будет, – проговорил я спокойно, – ты отдашь мне
маску, потому что это родовая реликвия. Если нет, я вырву ее из
твоих железных культяпок.
– Нахальный мальчишка.
Он как бы встряхнулся и снял капюшон. Череп тоже блеснул медью.
Потом Стерхов дернул шнурок-завязку на своей шее, и балахон сполз с
его тела, гармошкой сложившись под ногами.
– Так вот чем ты пожертвовал, чтобы так долго жить, – проговорил
я.
Передо мной стоял артефактный конструкт: маленькое, круглое
тело, длинные ноги и две пары рук, голова на тонкой гофрированной
шее-трубке.
– В тебе нет ничего человеческого. Только душа осталась, –
догадался я.
– Больше мне ничего и не нужно, Мальчишка.
– Что ж, – я включил режим черной споры, который не хотел
использовать на глазах Петрина, – ты не выйдешь из этого сада.
– Ты умрешь быстрее, чем успеешь сказать…
Грохнуло. Я снова провалился во тьму трансгуманизации в режиме
черной споры. Но только теперь все было несколько иначе. Я будто бы
смотрел на все несколько со стороны. И… не был зверем, но отдавал
команды. Я понимал, что дело было не во мне. В прошлый раз близким
угрожала опасность и зверь реагировал ярко. Теперь же он позволял
мне командовать.
Когда я подумал, что мне нужен полный контроль над ним, зверь
недовольно рыкнул, и это только укрепило мои намерения его
контролировать. Естественно, все это происходило в моей голове.