— Где телега?
— Если уже приехала, то на заднем дворе.
А где еще, интересно? У главного входа, чтобы все полюбоваться
могли?
— Вы не проводите меня?
Нужно было бы сначала сходить и посмотреть, прибыл уже горшечник
на своей кляче или еще нет, но любезничать мне не хотелось. И
вообще, леди ведь сама занимается поисками чудовища, не так ли? Вот
пусть и занимается.
— Да, конечно. Следуйте за мной.
Руки я даме подавать не стал, просто сбежал по ступеням вниз.
Она спустилась следом, опираясь на одного из сопровождающих.
Охотиться она так же будет — под ручку с кавалером?
Телега стояла в центре двора, на самом солнцепеке.
— Тобиас! Тобиас, дурень эдакий!
— Чего изволите, милорд? — запах эля, густым облаком повисший
над Тобиасом, забил даже чесночный смрад.
— Опять пьешь в карауле? Я тебя предупреждал!
Оплеуха вышла звонкой — аж эхо по двору гулять пошло. Тобиас
потер красное ухо.
— Зря вы, милорд. Я же ни-ни. Это все вчерашнее еще.
— Не заговаривай мне зубы! От тебя несет, как от бочки с
элем!
— Так случайно служанка на меня кувшин опрокинула. Я обсох, а
запах остался.
Тобиас смотрел на меня такими честными глазами, что сразу было
понятно — врет. По-хорошему, нужно было бы дать ему в ухо еще раз,
но тогда уж надо было весь караул вразумлять. А лучше — сначала
высечь, а потом оставить без жалования.
Вот до чего же саксы народ бестолковый. Пару лет назад, получив
место начальника стражи, я попытался отучить этих обормотов от
пьянки. Лупил по морде, штрафовал и увольнял. А потом меня вызвал
шериф и сказал, что трезвая стража за установленное в городе
жалованье работать не будет. Так что усердствовать мне особо не
стоит. Нужно оставить людям некоторые привилегии.
Шериф у нас — человек рачительный. Все о казне печется. А как с
таким сбродом тупиц разбойников ловить — это пускай Денфорд думает.
Это его работа. Чтоб тебе.
— Ты почему телегу в тень не отогнал? Вялить покойников
собрался, что ли? Вместе с кобылой этой полудохлой?
— Прощения прошу, милорд. Не подумал. Дела же, милорд. Как тут
за всем уследишь?
Тобиас говорил еще что-то, но я его уже не слушал. Ухватив
лошадь под уздцы, я повел ее в тень, к стене. Тобиас потащился
следом, продолжая бормотать.
— Все же сам, милорд, все один. Второго бы мне, не успеваю же.
Билли уже второй месяц как ушел, и никого не взяли еще. А вы
говорили, неделю, не больше, милорд…