В это время мастер-сержант Андрес Куинн пытался сориентироваться на местности. По его расчетам выходило, что до базы придется добираться как минимум неделю.
– Выступаем через двадцать минут, пилот пойдет в середине, – объявил Андрес и, отыскав глазами жену, ободряюще ей кивнул.
После похорон первого пилота морпехи ступили в сумрак джунглей.
Дождь кончился, но от земли поднимался густой теплый туман, окутывая людей и деревья, словно вата. Туман был такой плотный, что уже на расстоянии двух шагов солдаты не могли ничего разглядеть. Тяжелый влажный воздух создавал ощущение русской бани и затруднял дыхание. Сквозь густую листву почти не пробивалось солнце, из-за чего едва различимые сквозь туман растения приобретали неземной вид. Под ногами хлюпала вязкая жижа, в которую превратилась мокрая земля, с деревьев ручьями стекала вода. Все это не улучшало и без того паршивое состояние Елены. Девушка шла в середине отряда, держа карабин наизготовку, и ругалась сквозь зубы. Чувствовала она себя ужасно. Из-за духоты у нее слегка кружилась голова, а после аварии немного мутило. Хотя может, и виной тому вовсе не авария.
«Похоже, у меня начинается токсикоз, – подумала она. – Как не вовремя».
– Лейтенант, что вы можете пилотировать помимо «вертушки»? – раздался у нее из-за спины голос Джордана. – Метлу?
– Я замужем, капрал, а потому могу летать даже на метле, – ответила девушка, слегка улыбнувшись. Она по достоинству оценила попытку капрала поднять ей настроение.
Идущие рядом солдаты тихо засмеялись.
Джунгли расступились, и перед солдатами оказалась открытая площадка. Справа высилась заросшая лианами ступенчатая пирамида, слева покрытый травой холм.
– Капрал Джордан, лейтенант Смирнофф, остаетесь в просеке. Остальные за мной, – приказал мастер-сержант Куинн. Разбившись на пары, морпехи, крадучись, двинулись к пирамиде.
Джордан с пулеметом занял позицию на поваленном дереве, пилот пристроилась с другой стороны просеки. Со своей позиции ей было видно, как на вершине холма, будто из воздуха, возник старый индеец, одетый в яркий украшенный перьями плащ.
– Уходите! Это место священно, – произнес старик на плохом испанском. – Горе тому, кто потревожит покой древних.
Солдаты двинулись к индейцу. Возле старика появилось несколько молодых мужчин, одетых в такие же плащи из перьев. Едва морпехи приблизились к холму, индейцы скинули плащи и, превратились в ягуаров. Елена протерла глаза рукавом. Нет, все верно. На месте индейцев теперь скалились крупные коты, красно-рыжие, в черных розетках пятен.