Филарету такое внимание к
православным традициям было безусловно приятно, но он прекрасно
понимал, что делается это ен столько для души, сколько для
поддержания порядка в стране и в княжестве. И, когда наступило
время того-самого разговора, оставалось только надеяться, что он
примет все мои жертвы во внимание.
— В чем ваша цель, ваше императорское
высочество? Занять трон? Может сохранить в России монархию? —
спросил патриарх, стоило нам оказаться наедине. Перерождение?
Подобные тайны я не собирался доверять даже супругам.
— Вы не ответили на мой вопрос, ваше
святейшество. — улыбнувшись сказал я. — Видели ли вы Странника,
призрачное существо, что хранит этот мир?
— Возможно мы говорим о разном. —
нахмурившись сказал Филарет. — Я – странник. Вы – странник…
— Возможно я не слишком точно
выразился. — пришла пора мне задуматься. — Он и в самом деле назвал
Странником меня, а я с чего-то решил, что он, или оно, тоже
Странник. Не берусь сказать так это или нет.
— Вы… — патриарх запнулся, начав было
мысль, но тут же замолчал, покачав головой. — Вы видели его так же,
как и меня сейчас?
— Так же близко, но нет, не так. У
него не было ни пола, ни возраста. Он предстал передо мной в виде
призрачной фигуры. однако эта фигура имела власть и силу, вернув
мою душу обратно в тело когда… — я замолчал, подбирая слова. —
Когда нечто ворвалось в наш мир, чтобы забрать взрыв реактора.
— Нечто? — уточнил Филарет, но я,
усмехнувшись, отодвинулся.
— Ну нет, ваше святейшество, вы так и
не ответили ни на одни мой вопрос, зато из меня ответы буквально
тисками вытягиваете. — покачал я головой. — Не слишком честно, не
находите?
— Честность понятие очень
относительное. То, что честно по мнению лисы совсем не честно с
точки зрения зайца. — улыбнувшись ответил Филарет. — И с другим
человеком, даже в другое время, я бы возможно ничего не сказал… но
не сегодня.
— Так вы видели его? — уточнил я.
— Нет, не видел. — покачал головой
патриарх. — У меня есть целая служба, работающая с душевнобольными,
лжепророками и шарлатанами. Все они утверждают, что видели или
слышали боги и его ангелов. Одним оказывается помощь, другие
направляются в тюрьму, третьи по возможности перевоспитываются.
— Я не вхожу ни в одну из этих
категорий. — улыбнувшись ответил я. — Возможно даже, к
сожалению.