Как верно заметила Инга, реки текли
через весь континент, с юга на север, и многие из них несли
отравленные, искаженные воды к Ледовитому океану. Тот же Енисей и
Ангара крупнейшие в Российской империи водоносные реки, стали не
живительными артериями, а удушающими миазмами на теле страны. Жить
на их берегах было сложно, а местами и просто – невозможно.
Многие города, основанные еще в
семнадцатом веке, потерпели стремительный крах. Крупные, вроде
Красноярска и Братска, откуда власти сумели начать переселение
западнее и южнее, и мелкие, вроде Туры и Мирюги, которых никто не
считал и спасать или не смогли или не посчитали нужным.
Другие, что могли бы появиться на
месте старых поселений или месторождениях, оказались забыты из-за
опасности диссонанса. Живет ли сейчас кто-то внутри Тунгусской
зоны, никто толком не знал, да и зачем туда соваться? У большинства
не было никакого желания рисковать жизнью. То, что мы везли целую
геологическую партию убежденных психов-исследователей, было лишь
исключением, подтверждающим правила. Ведь все ученые должны быть
немножко безумцами, чтобы искать то, чего еще нет.
— До Вилюйска двести пятьдесят
километров. — напомнил Василий, вырывая меня из раздумий. Вахта
смениться не успела, так что я скучал в капитанском кресле
Черепахи. — Разрешите высылать передовой отряд?
— Да. Начнем потихоньку. — кивнул я,
собираясь. — Граф Верхотурский, ваш выход. Постарайтесь не вступать
в драку если обнаружите силы противника.
— Вас понял, ваше высочество. — бодро
ответил Кирилл, и переключился на внутреннюю связь, которую я
слышал на втором канали. — Викинги, готовимся к вылету.
Фрегат Верхотурье, с корветом ДРЛО
Внимательный, и пятью катерами поддержки, взмыл в небеса с палубы
Черепахи. Авианосец чуть качнуло, когда суда ушли из трюма, но
массивное судно почти сразу выправилось. Следом выше в небеса взмыл
усовершенствованный Максимом зонд дальней связи, на котором теперь
были и камеры, исправление прошлых ошибок. Теперь же нам оставалось
только ждать.
Мостик фрегата Верхотурье.
— Скорость триста, направление сто
семьдесят, семь. — отчитался адъютант, когда Кирилл вопросительно
на него посмотрел. После мостика Черепахи, флагмана экспедиционного
флота, Верхотурье казался маленьким и тесным, но не душащим, как
могло бы многим показаться, а наоборот – уютным и родным.