Ладно. Не важно. Главное, как я и
думал, Утя оказался отсидевшим свой срок за убийство преступником,
ведь согласно законам Союза, такие люди как он, сидевшие за тяжкие
преступления не имеют права вернуться жить в безопасные города и на
ближайшие двадцать лет после тюрьмы они должны доказать обществу
что они не опасны. Только после этих двадцати лет они могут подать
прошение на имя любого мэра крупного города о снятии с себя
судимости, убрав штамп в паспорте, что не дает им перебраться в
город. Вот преступника Утю сюда и прислали, продав принадлежащую
ему квартиру в городе и обменяв ее на деревянную избушку в Плеши
Ведьмы. Предполагаю, на таких махинациях хорошо наживаются
чиновники вроде меня, только сидящие куда выше и магически более
одаренные. Может, и убили его за старые грешки. Не знаю...
Все факты о жизни погибшего и опись
его имущества я скрупулезно занес в свой отчет и только после того
как его закончил, погасил керосиновую лампу стоявшую на столе и
пошел к кровати. Теперь голова об это запутанном деле, пусть болит
не у меня, а в Прибрежном — городе, что стоит в трехстах километрах
отсюда на берегу Вечного Океана и является столицей Республики
Северная Земля, в чьем ведении находится деревня Плешь.
Все. Спать.
— У-а-а-а, — зевнул я, чуть не
свернув челюсть.
Теперь помимо револьвера под
подушкой, я держал рядом с кроватью заряженные ружья, что вселяло в
меня уверенность в завтрашнем дне.
Грудь, которую я зашивал нитками,
смоченными в самогоне, болела, а раны припухли и загноились, оттого
я и шипел сквозь зубы в пять утра, стоя рядом с железной дорогой в
ожидании поезда. Сегодня еще и снег идет и ветер воет. Метель на
улице. Вдаль посмотришь и только белая пелена перед глазами. Эх.
Погода под стать моему настроению.
Встал я примерно в том месте, где по
моим прикидкам остановится середина состава. Начальник поезда
должен находиться там, в десятом вагоне. В руке я держал
керосиновую лампу, подсвечивая округу, так как солнце еще не
встало, и вокруг стояла кромешная темнота. За плечом у меня ружье,
а в кармане револьвер. Топор за ремнем, которым я опоясал рваный,
не раз перешитый, видавший виды меховой, свалявшийся тулуп. На
ногах валенки. Шапку подъела моль. Выгляжу наверно как деревенщина,
но мне не привыкать. Главное тепло. А то, что выгляжу нелепо, а ни
плевать?