О-о, вот и поезд показался. Гудок.
Хорошо. По расписанию идет.
Шум. Грохот. Лязг. Мимо меня
промчался тяжелый состав, обдав порывом горячего воздуха и качнув
меня на ветру. На миг почудилось, что я снова в большом городе.
Виноват запах разгоряченного металла, жженой резины и едкий душок
сгоревшего керосина.
Вот поезд начал тормозить, полетели
искры из-под железных колес. Пошел спуск пара из охлаждающих
систем. Пш-ш-ш-ш... Остановка.
Я посмотрел на табличку, приваренную
к закрытой двери вагона. Восемь. Что ж, придется немного пройтись.
Я немного ошибся.
Снег под ногами хрустел, в лицо
летели снежинки, заставляя меня жмуриться, но через минуту я
подошел к нужному вагону, провожаемый направленным в спину стволом
одного из орудий спецвагона, в котором меня заметили. Это я к тому,
что каждый четвертый вагон в поезде это артиллерийская башня, плюс
несколькими бронированных огневых точек — куполов, с установленными
в них крупнокалиберными пулеметами, а в самом вагоне
расквартирована комендантская рота солдат, что тоже может открыть
по мне огонь через специальные отверстия расположенные в вагоне. И
хоть бронестворки по всей протяженности поезда были опущены (ночь
все же), прикрывая хрупкие стекла, я чувствовал эти колючие взгляды
солдат на себе.
— Бам. Бам, — начал я стучать кулаком
в дверь десятого вагона.
Время уходило и скоро поезд должен
тронуться в путь, так что я торопился и не важно, что из-за стука
внимания к моей персоне стало только больше.
Молчание. Что ж... Я снова постучал и
снова, и только на очередном стуке услышал шорох за дверью,
заметив, что дверной глазок открыт и на меня смотрят.
— Эй! — Крикнул я. — Открывать
будешь? — Помахал я в воздухе медальоном мага, привлекая внимание
проводника, и если я не ошибся — вдобавок начальника поезда в одном
лице — к сверкнувшему в свете лампы металлу.
Стоявший за дверью человек помянул
меня недобрым словом, на что я промолчал и все же открыл дверь.
Да. Это начальник поезда. На форме
погоны. Сам заспанный, но очки проводника одел. В руке держит
револьвер. Стволом вниз, в пол.
— Чего тебе? — Недобро спросил он
меня. — Садишься?
Его худоба выглядела нездоровой, как
и синюшные синяки под глазами, но не мое дело.
— Отчет о происшествии в деревне. Я
станционный смотритель, — передал я ему пакет с бумагами, без
лишних расшаркиваний.