Неожиданно меня скрутило, и я чуть не
выплюнул легкие, в попытках выкашлять из них кровь.
— Кха! Кха! — Брехал я как
припадочный. — Больно, — пожаловался я небу, сморщившись, словно
съел лимон.
После того как я оставил на снегу
рядом с собой все то что скопилось у меня внутри, а это кровь с
желчью — грудь резко зажало. Сердце тоже не в порядке и оно это
показало, кольнув меня словно иглой. Раз. Другой. Я вздрогнул и
только покачал головой. Не ожидал я, что так все закончится, и я
превращусь в какую-то развалину.
Подняв руку, чувствуя слабость во
всем теле, я ухватил ею медальон, что все еще висел на моей шее.
Странно. Не помню вот этой вмятины на нем. Но не суть. Заглянул в
него. Да. Вот они руны и пара книжек, которые я украл у тех мертвых
магов. Мне еще предстоит понять, стоило ли оно того или я просто
загубил себе жизнь, отправившись на авантюру, которая так плохо
закончилась.
Кожу лица неприятно стянуло, и я
отпустил медальон из слабой руки и поднял ее еще выше, потрогав
лицо. Оказалось оно у меня в засохшей крови и ледяной корке, от
самых бровей и до подбородка. Хорошо, что маги крепче людей.
Обычный человек уже загнулся бы, а я еще ничего, живу.
Стоп!
— Что за?! — Пробормотал я, начав
исследовать свое лицо в два раза сильней. Даже поднял вторую руку,
чтобы определить масштаб проблемы.
— Мой нос-с-с-с, — застонал я через
полчаса, чуть не плача и жалея себя.
Итак, я мутировал. Нос стал огромным.
Размером в два сжатых кулака, приложенных к переносице. В ноздри
спокойно пролезало сразу три пальца, а если сложить все пальцы на
руке щепоткой, то и их можно пропихнуть. Даже хорошо, что я не взял
с собой карманное зеркальце... боюсь то, что я там увижу, мне не
понравится.
Я снова замер и похолодел, хотя
казалось куда дальше, я итак весь промерз и дрожу. Одежда то
сырая.
И опять я ощупываю себя. Первый
сюрприз — ухо.
— Тварь! Тварь! Тварь! — Шипел я
первое время, сразу взвыв, как дотронулся до него. Шею и голову
пронзила боль, и короста что наросла поверх раны, не помогла.
Вельма, похоже, не остановилась на мочке и погрызла все остальное,
пока я был в бесконечном пространстве внешнего моря. От уха один
огрызок остался! Тварь!
Как же хотелось заплакать от отчаянья
и обиды на весь мир, кто бы знал.
Дальнейшие поиски ничего не принесли.
В темноте, я мог только сказать, что другие части тела были на
месте и не отросли до гигантских размеров. Нового тоже ничего не
появилось. Остальное узнаю на станции, когда рассмотрю себя в
зеркале, сняв одежду.