Докопался в
итоге до первого домика с краю деревни, где меня кстати заметили.
Занавеси на окнах избы колыхнулись, но на улицу никто не вышел.
Говорю же, странные люди.
Навязываться и знакомиться не стал. Развернулся и
пошел назад. Не могу больше терпеть. Пора уже покушать.
На обед,
как и на завтрак у меня была каша. Выбора как такого нет. Консервы
и каша — вот и весь мой паек на этот месяц. Нужно что-то с этим
делать, только я пока не знаю что. Моя зарплата, кроме той ее
части, что уходит в оплату долга за обучение в школе — ложится на
мой счет в государственном банке, так что получить ее я не смогу,
ведь мне нельзя покидать станцию. А все банки расположены в крупных
городах, сюда мне зарплату никто не привезет. Да и нужна ли она мне
здесь, если подумать? Не похоже, что я найду в деревне
магазин.
А ведь мне
нужна не только еда. Дрова, одежда, патроны для револьвера. Другие
мелочи вроде мыла и керосина. Мне многое нужно. Придется как-то
выкручиваться.
Задумчиво
отправляя в рот ложку за ложкой и не замечая этого, я посмотрел на
сваленную рядом с печкой гору корреспонденции, что расползлась на
полу мокрым слипшимся куском. Пришлось уделить время и
рассортировать почту, уложив каждое письмо и листик отдельно. Пусть
дальше сушится, может, что и получится из этого выжать, несмотря на
то, что чернила у большинства писем расплылись, и я не уверен, что
смогу разобрать написанное на конвертах.
В деревню я
решил сегодня не наведываться. Вечереет уже, темно. Небо затянуло.
Так, вместо знакомства с людьми я с комфортом устроился за
письменным столом, заварил себе горячего чаю и принялся разбираться
с бумагами, оставшимися от прежнего станционного смотрителя, сверяя
их с тем, что мне вручили с собой после назначения на эту
сомнительную должность.
Итак.
Станция Плешь Ведьмы и одноименная деревня. Согласно последней
переписи — это семьсот три человека проживающих здесь душ. Я
присвистнул. Немало. Чем живут люди — в документах не сказано. Ну,
тут мне и без бумаг было понятно — лесом они живут и землей. Больше
тут нечего делать. Поди, собирают летом ценные травки, и продают их
перекупщикам в обход станции, да старые руины обходят, ищут
ценности, а потом сбывают как контрабанду. Может, и прежнего
смотрителя убили из-за этого, ведь без лицензии сбор волшебных трав
запрещен, а я должен пресекать такую деятельность, как чиновник
Союза Республик и главное должностное лицо станции. Нет уж. Я
покачал головой. Не хочу, чтобы меня зарезали во сне.