Крепостным этой зимой не довелось отдохнуть. Я брал положенную
барщину и ещё сверх того нагружал работой. Единственный нюанс
состоял в том, что я снова «чудил», оплачивая сверхурочное время.
Немного, но по две-три копейки в день крепостные крестьяне
получали. Управляющий громко возмущался таким растратам. А я даже
переубеждать его не стал. Мне-то видно, как народ работает с
повышенным энтузиазмом, когда знает, что получает реальные
деньги.
Не буду говорить, что все поголовно шли с радостью на
дополнительные зимние работы. По этой причине у меня появились два
списка. В одном те, кого буду освобождать от крепости, если,
конечно, сами мужики проявят инициативу. Во втором списке
перечислялись совсем бесперспективные, ленивые, просто тупые и не
ищущие другой жизни.
Мне казалось, что за столько лет сознание моих крепостных
немного изменилось. Молодое поколение искало «приключений» и
несильно желало пахать и сеять. И тем не менее хватало совершенно
непробиваемых, закостенелых мужиков. Возраст таких был старше
двадцати пяти лет, вполне подходящий, чтобы забрить в солдаты. В
своём листке напротив откровенных тупиц я специальную метку
ставил.
Медленно, но уверенно я избавлялся от крепостных крестьян.
Наёмные работники всегда лучше себя проявляют. Земля так и
останется моей, но теперь все, кто свободен и продолжал жить в
деревнях, платили аренду. Нас обоюдно это вполне устраивало.
Куроедов намекнул, как я подрываю свой авторитет. Повезло, что дед
как раз был неподалёку. Они с соседом устроили спор по
экономическим проблемам России. Куроедова не убедили, зато он
перестал мне указывать, «как надобно себя вести помещику».
Лешка ещё с середины декабря занялся обучением крестьян. Это
привычная его обязанность. Только в зимний период он мог уделить
много времени подрастающему поколению, мотаясь по деревням и лично
проверяя, как и чему обучают детей. С заселением деда в тушку Пети
мы охватили своим вниманием и владения Похвистневых, устроив там в
каждой деревне избы для обучения.
Безусловно, учителей на все земли не хватало. Пришлось брать в
помощники одарённых подростков. Именно их Лёшка и натаскивал больше
всего, разработав программу обучения, вдалбливая основы.
Самым сложным в деле обучения грамоте крестьян оказалось
привлечение к этому девочек. Тут и стереотипы, и занятость
домашними делами (именно зимой бабы много ткут), и откровенное
нежелание женских особей постигать грамоту. Всего на наших землях
согласились учиться восемь девиц возрастом от десяти до
четырнадцати лет.