— Еба-а-а-а...
— Да ну его нахуй...
— Стопэ! — После этого сильного
окрика шум резко стих. Только откуда-то издалека продолжал
доноситься непонятный ритмичный шелест. — Вы чё, мелочь?! Жору
какого-то зассали шоль?!
Неуверенный шумок вновь пробежал по
толпе, которая окружала меня и молчаливых бойцов. Не меньше сотни.
От подвижных пятиклассников до долговязых выпускников. Только,
кажется, ни одной девчонки...
— Да это же... — Один тощий щегол из
этого оцепления всё-таки подал голос, озадаченно ковыряясь в
лохматом затылке. — Это же...
И хотя он почему-то так и не решился
закончить фразу, все остальные его явно поняли:
— Точняк...
— Прям как тот чухан
рассказывал...
— С Москвы?
— Ага...
— Пиздец...
— Чё, бля?! — Всё тот же властный
басок снова резко пресёк все тревожные перешёптывания. —
Ну-ка...
Толпа малолетних оборванцев
расступилась, охотно пропуская вперёд обладателя этого голоса.
Высокий парень явно питался лучше
окружающих. Плечистый поджарый здоровяк и одет был гораздо лучше
остальных. Хотя тоже довольно странно — словно собирал свой костюм
по армейским и спортивным магазинам. Разнообразные налокотники,
наплечники и бронепластины на теле и ногах почти полностью были
выкрашены в чёрный. Хотя краска уже обнажила оригинальную расцветку
в тех местах, где эти доспехи приняли на себя чьи-то неслабые
удары.
Лицо под надвинутой на глаза вязаной
шапкой тоже несло на себе немало боевых отметин. Рассечения,
ссадины, порезы — ему явно было о чём при случае прихвастнуть.
В руках сурового крепыша оружия не
было. Только пыльная пластиковая бутылка, до половины наполненная
уже знакомой зелёной жидкостью.
— Да какой же это... — Парень
почему-то тоже осёкся. Явно не закончив мысль, он тут же перешёл к
следующей. — Тот же ростом три метра! И ручищи, как у прыгуна! А
этот... — Презрительный взгляд вернулся на меня. — Доходяга
какой-то...
— Смысь, «доходяга»! — Этот голос
тоже явно был смелее остальных. Но его обладателя я ещё не видел. —
Ты зырь, чё творит!
— Да чёт он вон уже задыхается... —
Двинув в мою сторону подбородком, здоровяк почесал на нём свежий
шрам. И глянул на меня уже с откровенным презрением. — Водички
хошь?
С этими словами он резко сжал
бутылку — так, что чуть закрученную пробку сорвало с резьбы
пенистой зелёной струёй. И она едва не окатила меня с головы до
ног, если бы тело не среагировало на угрозу всё так же
стремительно, как и раньше. Лишь несколько капель попали на одежду
и лицо. Сладковатый вкус...