Теперь противник окружал людей со
всех сторон, и нелепость поддержания сомкнутого строя стала,
наконец, очевидна и для их горе-командира.
«Действовать по обстановке!»
Ну вот, давно бы так! Заложив крутой
вираж, Эд бросил свое «седло» на ближайшую группу Чужих. Те
попытались было недружно огрызнуться, но слабые разряды их
излучателей легко поглотили щиты, ответные же удары рыцаря без
труда пробивали тонкую броню особей врага, уничтожая их одну за
другой.
Товарищи Эда были не менее удачливы,
ряды противника таяли буквально на глазах, и скоро последние
выжившие в схватке Чужие обратились в паническое бегство. С
полдюжины рыцарей устремились за ними в погоню, Эд тоже уже хотел
было к ним присоединиться, но в этот момент баннерет, как на зло,
скомандовал отход, и он вынужден был подчиниться. Из увлекшихся
преследованием рыцарей повернул назад лишь один – остальные либо не
услышали приказа, успев уже удалиться на значительное расстояние от
командира, либо предпочли сделать вид, что не услышали. Хотя нет,
это же не живые игроки, а сухой искусственный интеллект… Наверное,
действительно оказались вне зоны приема.
Перед глазами у Эда на мгновение
потемнело, и верное «седло» исчезло, сменившись статистической
таблицей с итогами боя. Так, посмотрим, что у нас там сегодня…
Лично им уничтожена всего двадцать одна особь. Средненький
результат, надо признать. С другой стороны, у его «седла» ни одного
серьезного повреждения – пара царапин не считается. Отлично, просто
отлично…
– Эдуард, когда же ты у нас, наконец,
повзрослеешь?
Эд специально оставил приоткрытым
внешний канал, но надо же, в горячке яростной битвы не услышал, как
кто-то вошел в комнату. Впрочем, понятно кто…
– Добрый вечер, дядя, – учтиво
произнес он, стягивая с головы шлем.
Ричард Скотт, его дядя по матери, был
единственным в баронстве, а значит, и во всем Новом Мире, кто
величал его Эдуардом, никогда не опускаясь до сокращения в короткое
модно-нартское «Эд», но и не зажевывая, как нередко принято у
асатов, звуки – «Эдвад». В его, вероятно, знававшем куда лучшие
времена, но еще крепком, просторном и по-своему уютном доме на
самом краю поселка юноша прожил большую часть своей сознательной
жизни – с тех самых пор, как в лесном пожаре погиб отец Эда. Так
предписывала старинная традиция их народа: воспитанием
мальчика-асата непременно должен заниматься родственник-мужчина.
Когда-то это служило гарантией того, что вырастет воин…