Тропка, по которой идём, расширилась до просёлочной дороги, и вскоре показалась широкая поляна. Игривое солнышко, освободившись от лесных пут, отражалось в окнах деревянных домов, серебрило воду в ручье. Я ощутил себя как дома, на далёкой Земле. Из печных труб валит сизый дым, зазывая на ужин. Во дворах крякают утки, лают собаки, виляя лохматыми хвостами, и приветствуя хозяев розовыми языками. Двери домов разом распахнулись, и на зелёную поляну с радостными криками, визжа и простирая руки, высыпали женщины. Навстречу сорвались дети. Малыши прыгали на руки, а матери целовали, скорее утаскивая по хатам единственное сокровище. Каждая смотрела на меня и Клариэль с благодарностью, что само по себе награда.
– Ну, вот и пришли, – выдохнул Гром. – Если что, моя хата с краю, заходите, не стесняйтесь. Сперва поужинаем, а потом и поговорим. Может, новости какие расскажете. Мы тут вдали от всего. Важное узнаём от проходимцев и авантюристов, что впрочем, одно и то же.
– А награда? – живо поинтересовалась Клариэль.
– Вот дурак, совсем забыл, – хлопнул староста по лбу. – Награда на заднем дворе.
Пока шли, между домов кипела суета. Детвора разыгрывала новую занимательную игру. С десяток детей вытянули руки и медленно брели на того что постарше. Светловолосый парнишка направил ладонь, имитируя магический пасс, и прокричал непонятные слова. Несколько детей легли на землю, но большинство решило поменять финал кладбищенской битвы.
Страшно думать, что бы случилось, проедь часом раньше или позже. Наверняка оказались бы под кривыми ножами. Поймал себя на мысли, что всплывала уже не раз. Когда-то относился к виртуалу равнодушно, как к средству заработка, а теперь переживаю за чужие жизни как за свою. Время не только лечит, но и меняет. Каким дураком жил, таким и помрёшь, сказал бы учитель. Некроманту нельзя поддаваться жалости и состраданию. В нашем деле эмоции равносильны смерти.
Ближе к крыльцу, Обжора подозрительно выгнул шею, ноздри часто задвигались. Из дома напротив пахнет фантастически вкусно, но боевой конь на то и боевой, что умеет сдерживаться. На вкусняшки ещё будет время, приказ хозяина прежде всего. Я понял причину, когда Гром отворил калитку, ведущую за дом. Запахло недельным навозом, под ногами захлюпало. Я скривился – жаль сапоги, но неудобства быстро забылись. Клариэль ахнула, увидев перед вытянутым корытом тонконогую Брунгильду. Белая лошадка лакает воду, вяло виляя хвостом. Унюхав наше приближение, уши навострились, а большие голубые глаза стали как два блюдца.