– Да уж, прохладно тут, не май месяц, – усмехнулся Валя,
обрадованный тем, что разговор перешел в мирное русло. Собеседник
его даже винтовку свою на плечо перевесил.
– Как же не май? – удивился было мужик, но затем, опять
посмотрев на гостей исподлобья, пробормотал: – Ну да, по новому-то,
небось, июнь будет. Второе, или третье даже… – он задумался.
Петя, воспользовавшись моментом, поспешил уточнить:
– Митрофан Данилович, а ты хоть какой год нынче, помнишь?
– Год-то двадцать шестой, а ты со мной так не шути: я-то
последний раз с людьми всерьез встречался когда осенью мёд
продавал. Тут не то что число забудешь…
– Да это я так, пошутил неумно, – поспешил оправдаться Петя. – А
вот насчет подсушиться…
– А вы вон в избу идите, – он указал рукой на дом, но не на тот,
из которого вышел сам. – Это Степанова изба, он, когда уезжал,
просил присмотреть, так что там сейчас все прибрано. А Митяй не
просил, – он махнул рукой на третью избу, – там, небось, истлело
все… Да, вы, небось, голодные?
– Есть немного, – начал было Саша, но Гуля его прервала: – Но
еда у нас есть, сейчас сами сготовим…
– Тогда, если дрова у Степана пожжете, из лесу потом принесите.
Я ему обещал, что все хорошо с домом его будет…
Во дворе указанного дома нашлась выложенная из кирпича летняя
печка «без верха», а в сенях нашлась к ней и чугунная плита.
– Ну чего, с шашлыка начнем? – Аня явно устала тащить кроме
рюкзака еще и две больших упаковки шашлыка в сумках.
– Это без вариантов, холодильников-то здесь нет. Но сначала воды
вскипятим в котелке, – наметила планы Гуля, – и, думаю, надо бы
этого Митрофана к столу обязательно пригласить.
– И знакомство с предком отметить, – невесело добавил Петя. В
«Пятерочке» он, кроме газировки, шашлыка и картошки, приобрел
несколько бутылок «Московской»: слышал где-то, что Петрозаводского
разлива она лучшая, а тут ее и встретил.
– Я бы сохранила водку как медикамент, – заметила Гуля, но Валя
резко, что случалось крайне редко, возразил:
– За знакомство выпить не помешает, ведь нам придется этого
мужика и о помощи просить когда-то, причем наверняка очень скоро
придется. А водки Петруха сколько купил, четыре бутылки?
– Четыре, по ноль-семьдесят пять. Если одну употребить, то и по
сто грамм на рыло не выйдет…
Приглашение мужик не сразу, но принял, причем принес «к столу»
большой чугунок вареной картошки и небольшой горшочек мёду. А
затем, когда мужчины хватанули по стопке (женщины не пили, поэтому
мужчинам досталось больше, чем по сто грамм), долго матерно ругал
большевиков, обзывал всячески (но уже не матерно) каких-то мужиков
из соседнего села, затем рассказывал, как он героически воевал с
германцем и под конец сбегал домой и вышел в чуть менее вылинявшей
гимнастерке с Георгиевским крестом на груди. А когда уже все было
съедено и выпито, он – выяснив, что «экспедиция на всё лето
намечалась» – предложил всем остаться в деревушке, пообещав «помочь
с обзаведением» и ушел спать: