Расположение служб поменялось, а вот бюрократия – не очень.
Поэтому когда дежурный приготовился записывать в журнал данные
«поселенцев», Петр строгим голосом уточнил:
– Указывать только должность и фамилию, остальное секретное.
– Знаю я, – отозвался тот, – а фамилию из удостоверения писать
или?
– Мою из удостоверения, а комиссара… пишите «комиссар Света»,
этого достаточно.
– Ясно… – дежурный вздохнул: – вот талоны, только тут на неделю,
за остальными в понедельник зайдите. Вот тут распишитесь…
В Метрополе жилось хорошо: выдрессированная обслуга старалась
исполнить любую прихоть постояльцев. Впрочем, большинство прихотей
ограничивались призывами «еще водки!», поэтому исполнять их было
несложно. Большей частью несложно…
Начиная с десятого июля Петр каждое утро заходил на Лубянку как
на работу. За два дня он ознакомился не только с расположением всех
служб, но и уточнил, как в нужных ему работают сотрудники –
впрочем, его надежды на разгильдяйство оправдались не в должной
степени: все было гораздо хуже, чем он мог себе это представить.
Так что в час дня двенадцатого июля он спокойно вошел в комнату,
где сидели машинистки, и с порога заявил:
– Мне нужно срочно подготовить секретную справку!
В комнате, в связи с обеденным временем, сидели лишь одна
пожилая дама и молодая девица, которая – по молчаливому кивку
старухи – просто показала ему стол с машинкой, огороженный с трех
сторон шкафами:
– Пишбарышни сейчас все на обеде, так что если срочно, то сами
печатайте или ждите.
Старенький «Ундервуд» оказался в прекрасном состоянии, а в ящике
стола, как ему показала девица, лежала бумага и, что особенно
порадовало Петра, «фирменные бланки». Конечно, работа на пишущей
машинке потяжелее будет, чем набор текста на клавиатуре компа, но
на печать нужного Петру документа у него ушло минут пятнадцать – и
потому, что и на «старой работе» опыт в подготовке документов «на
бумажном носителе» у него был немалый, и потому что основную часть
он уже напечатал на машинке, доставленной в номер «Метрополя»
тамошними халдеями.
А на следующий день около десяти утра он ошивался в коридоре,
поджидая начальника конторы. И когда тот вышел из кабинета и быстро
направился по коридору, Петр ловко пристроился сзади, а затем,
подходя уже к лестнице, тихо произнес: