Шаман Каданай не так давно откочевал вместе со своими людьми
обратно, туда, где обычно живёт. Но обещал вернуться следующей
зимой.
Все мы ждём Анри. И маркизу тоже. И очень надеемся, что они
вскоре появятся.
- Именем Франкийской республики! Гражданин Эжен дю Трамбле
приговаривается к смертной казни, как пособник бывшего короля
Рогана! Казнь свершится завтра на рассвете во дворе Бастиона!
- Слышь, что говорят. Я думал, он откупится, был же один из
первых богатеев.
- А вот как вышло, ничего его не спасло, никакие деньги.
- Куда там откупится, так всё заберут! Придут и заберут, и не
спросят – его деньги, или нет.
- Да ладно вам, он же после того, как его ведьму-матушку в
ссылку отправили, жил будто у тестя из милости! Карета облезлая,
кони тощие!
- Да это она, маркиза дю Трамбле, забрала в ссылку все богатства
покойного мужа! И ни монеточки ему не оставила!
- Как бы она забрала, сам подумай, в ту ссылку знаешь, как
уходят? С одной сменной рубахой! В эти их порталы и не протиснешься
иначе!
- А ты будто видел!
- Видел один раз, я дрова возил в Академию! Там на дворе и видел
– прямо из ничего человек выскочил! Туда никакие сундуки не
затащить!
- Лучше подумай о превратностях судьбы, как бы сказал наш
покойный святой отец! Был чуть не первый богач королевства, а
сейчас что? Отец помер ещё при короле. Мать отправили в ссылку, где
она тоже померла уже, наверное, там, говорят, долго не живут.
Деньги тю-тю. Жена в родах богу душу отдала. И теперь самого
вот-вот казнят. И стоило пыжиться и жить?
- Ну иди повесься тогда, раз такой умный! Священников нет,
значит, это теперь не грех.
- Дурак, грехи всегда есть, они сами по себе, а не от
священников.
- За языком своим смотри, а то и тебе наваляют за измену, и нам
всем за компанию! Нашёлся умник – говорить про то, что грехи да что
не грехи! Наше дело – работать и помалкивать, тогда, может,
спасёмся.
- А может и нет.
- Типун тебе на язык! Всё, пошёл я.
- На казнь-то посмотреть завтра пустят?
- А тебе оно надо? Сильно свербит? Скольких уже пересмотрели,
разве с того стало лучше жить? Нет? То-то. Ладно, бывайте.
- И ты бывай.
Алексей Кириллович Лосев за жизнь настолько привык к переменам,
что уже нисколько не удивлялся, когда они приходили снова и снова.
И нередко – к худшему, тех разов, когда перемены случались к
лучшему, было на его памяти всего ничего. Только, значит,
приспособишься к тому, что вокруг тебя, так сразу оно и пошатнётся.
Если вовсе не обрушится.