Так и теперь. Жили – не тужили, но понемногу всё посыпалось, как
камешки из фундамента. Дом вроде ещё держится, но стоит его снаружи
чутка подтолкнуть – и рассыплется, и поминай, как звали.
Трясения земли в этих неблагополучных краях встречались. И как
рушатся такие вот непрочные дома, Лосев видел своими глазами.
Когда прошлым летом корабль привёз из губернского города
Сибирска франкийских ссыльных, Лосев удивился. Обычно их доставляли
напрямую в крепость, и в деревне они показывались лишь по большой
нужде – то есть, когда испытывали недостаток в пропитании. Тут же
оказалось, что прямо целый принц, дядя короля, прибыл в тихую
Поворотницу, с ним его друзья-маги и не с ним, но тем же кораблём –
маркиза дю Трамбле, ярчайшая звезда их прежнего царствования,
фаворитка короля Луи на протяжении двадцати с лишним лет. Вот так
не свезло – подумал тогда Лосев. А потом началось.
Сначала – нежить в доме графа Ренара. Потом тёмная тварь,
которая развела эту нежить. Потом попытки захватить франкийский дом
– неумными людьми, умные бы нарываться не стали. Потом попытка
нападения в самую длинную ночь. А потом – и вовсе туман из-за
перевала.
Даже приезд Ваньки Астафьева ловко вписался в эту историю – он,
конечно, гнида пакостная, первостатейная, и тут тоже навредить
успел, но после рассказали, что и польза от него тоже случилась.
Всё не зря небо коптил, можно сказать – погиб героем, от ран,
полученных в битве с прислужниками красноглазого демона – так
выходило по рассказам Дунюшки, а та узнала от Алёнки, особы
неживой, но от того не менее деятельной. Эту особу когда-то
привезли в Поворотницу супротив воли, тут она и концы отдала, да
как-то нехорошо, что стала ходить по деревне да уводить мужиков,
что вежества не имели и дело с ней вели, как с другими деревенскими
бабами привыкли. За что и поплатились, ибо просто так с той стороны
не утекают, и мощь у той Алёнки в руках была весьма значительная.
Теперь, правда, уже не по берегу с фонарём ходит, а по улицам, и
смотрит – не творит ли кто какого непотрбества. Говорят, теперь
мужики стали меньше жён да детей гонять, потому что на ту Алёнку и
её гнев нарваться никому не хочется. Отче Вольдемар, конечно,
каждое воскресенье говорит, как вести себя надобно, ну да тот
только говорит, а эта и увести может, да туда, откуда сам никак уже
не вернёшься.