– То, что сделал, уже в прошлом. Сейчас я рад быть в Бьорне,
здесь хорошо.
На пятачке для отдыха почти никого не было. В тени дерева мы
устроились на больших мешках-пуфиках.
– Не замерзла?
– Немного.
Поерзала на своем мешке в поисках конца плащика, чтобы
укрыться.
– Смотри, какие руки холодные. Иди-ка сюда!
Одним рывком Рик перетянул меня на свой пуфик и усадил на
колени. Мягкий наполнитель обволок со всех сторон, не позволяя
выбраться в одиночку.
– Чувствую себя гусеницей в крепком коконе, – попыталась
встать.
Рик засмеялся, глядя на мои неуклюжие попытки.
– Грейся, пока можно, – и глухо: – пока ты здесь.
Слова вернули в реальность.
Ведь он прав. Завтра я уеду, мы не увидимся снова. Эта ночь –
последняя.
Мне нравились его руки, тепло его тела, запах. Разумом понимала
– ничего серьезного у нас быть не может. В истории бывали случаи,
когда девушка скрывала свой дефект и обманом выходила замуж. Но я
бы не смогла.
Не за Рика.
Никогда я не обреку хорошего человека на жизнь изгоя.
Пусть женится на сильной магичке, они родят одаренных деток и
будут счастливы. А я… У меня есть целая ночь, чтобы согреть
тоскующую душу.
В носу защипало. Едва касаясь руками, устроилась на краешке
широкой груди. Рик спорить не стал.
Зевая, он рассказывал о созвездиях. О тех настоящих, что сейчас
усыпали все небо и взирали на нас, мелких людишек, свысока.
Однажды он сумел выбраться из леса ночью с помощью звезд. Путь
ему указал Полярный крест – созвездие, видное в местах севернее
столицы. А где-то южнее есть Южный крест, там ориентируются по
нему.
В столице же звезд не видно вовсе.
– С тобой тепло, – заметила спустя время.
– Мне с тобой тоже.
Я спрятала лицо в район мужской шеи и почувствовала, как
налились щеки. До чего жарко!
– Думаю, надо проветриться.
– Раз, – выдохнул Рик мне в макушку, – два…
На счёт три мы одновременно выпрыгнули из пуфика. Примятый под
нашим общим весом, он остался стоять под деревом, одинокий и ещё
теплый.
Ступив не узкую тропинку, мы выбрались на площадку с
администрацией и сувенирными лавками. Музыки здесь почти не слышно,
зато преступники и пропавшие видны как на ладони. С серой стены
администрации на нас взирали десятки черно-белых лиц.
Листки розыска шелестели, ветер завывал, с крыши капало – всё
это создавало свою собственную мелодию бандитского переулка.