Жаль только, в остальных городах такого не наблюдалось, и все
путешественники как один рассказывали о помоях на улицах, разбое и
толпах нищих, снующих везде и всюду с неясными целями. В
Тарбиллиане можно было не особо беспокоиться о безопасности, что
порой играло злую шутку с людьми, по той или иной причине эти стены
покинувшими.
В какой-то момент взгляд Виктора зацепился за лепнину, статуи и
резкие углы возвышающейся над всеми прочими зданиями церкви. Рука
рефлекторно дёрнулась к крылатому диску – символу, связывающему
проклятого и церковь сильнее, чем что бы то ни было ещё. Парень
давно уже хотел полноценно осмотреться в этих стенах, но времени
никак не находил. А сейчас всё весьма удачно совпало, так что
Виктор, выдохнув и поправив одежду, с крылатым диском в правой руке
двинулся к главному входу в единственную церковь Тарбиллиана.
И почти сразу, стоило ему только пересечь границу, отделяющую
улицу от «святой земли», как в особым образом сконструированных
нишах стали видны вырезанные из мрамора образы восьми богов из
девяти.
Лункос – хозяин сновидений, худосочный, высокий мужчина,
скрывающий лик за вуалью;
Актион – воплощение справедливой мести, воитель с весами в одной
руке и клинком в другой;
Имморита – сама жизнь, прекрасная и неприкасаемая дева в
невесомом платье;
Беллатор – облачённый в латы покровитель воинов вместе со своей
босоногой дочерью Беллумой, искрой, разжигающей войны;
Инок – седой словно лунь и старый, будто сам мир страж морей и
океанов, ограждающих континент от таящегося за ними великого
зла;
Реф`Ар – прекрасный, улыбающийся, но готовый испепелить
неверного мужчина, солнечными лучами опаляющий символ небесного
светила;
Комсемит – неизбежного конца воплощение, суть смерть, весёлый,
улыбающийся мужчина, левая половина тела которого осыпается
прахом;
Последний, девятый бог, стоящий над всеми прочими и при этом
оказывающий минимальное влияние на смертных возвышался так, что его
можно было рассмотреть и с улицы. Можно сказать, что это самая
настоящая привилегия. Вот только образ его был довольно пугающим,
ибо общего с людьми у него было не то, чтобы очень много.
Тэмпус Многоликий – воплощённое время, песочные часы, в стёклах
которого отражались сотни и тысячи искажённых лиц.
Как можно было поклоняться чему-то столь жуткому – вопрос, на
который у Виктора не было ответа.