– Тогда он тебя крепко недооценил, братец. Очень
крепко…
1
Этот «дивный новый мир», что наступил после Полтавской виктории,
был и похож, и одновременно не похож на тот, что оставили далеко
позади пришельцы из будущего.
Пока линкор «Полтава» с Божьей помощью пересекал Балтийское
море, имея своей целью продемонстрировать флаг и отвезти в Данию
посланника государева, на европейской кухне закипали сразу
несколько политических «котелков».
Известие о тотальном разгроме Карла Двенадцатого и его армии,
мягко говоря, удивило всю Европу. И впрямь, с поля сражения едва
унесли ноги несколько сотен шведов во главе с генерал-интендантом
Юлленкроком, да и тех потом перехватил Меншиков. Иными словами,
«потрясатели Европы» не просто перестали таковыми быть. Они
перестали быть как армия, вообще. Ведь без «хувудармен»
оккупационный корпус Стенбока в Польше фактически обречён, и это
понимали все без исключения. Шведский генерал, конечно, ещё
способен устроить массу неприятностей саксонцам и Сандомирской
конфедерации, но это уже не спасёт ситуацию.
К тому же, шведский флот на Балтике действительно получил
предписание короля – прекратить военные действия против России и
пиратство. Конечно, раздавались голоса на предмет не подчиняться
приказам монарха, находящегося в плену, но так как сам Карл перед
походом не оставил на сей счёт никаких особых распоряжений, то
выполнять всё-таки пришлось. Балтийская торговля сразу же ожила, а
купцы всех заинтересованных стран начали петь осанну русскому царю,
который прекратил шведский беспредел. Не обходилось без эксцессов,
но с нарушителями королевского приказа быстро разбирались военные
суда антишведской коалиции. Иной раз и сами шведские военные моряки
отправляли на дно особо буйных приватиров, мотивируя это их
неподчинением королю. А куда при этом девалась добыча джентльменов
удачи, то уже никого не интересовало.
На фоне известий о выходе Швеции из Большой Игры не на шутку
расхворался король Франции – немолодой Луи Четырнадцатый. Новость
об этом разошлась по континенту, невероятным образом вызвав
злорадство не только у врагов Версаля, но даже в стане его
союзников. Дела у французов на континенте шли далеко не блестяще,
их теснили повсюду, кроме, пожалуй, Испании. Старый король до
летних событий не терял оптимизма. Он открыто говорил, что вот-вот
шведы разобьют наглых московитов и присоединятся к войскам его
коалиции. И тогда он всем такое покажет! Но поскольку что-то пошло
не так, Луи Четырнадцатый слёг, а бразды правления перехватил его
единственный законный сын Луи Великий дофин. И внезапно выяснилось,
что ряды союзников Франции начали редеть. Тихо вышла из войны
Мантуя, стали подумывать о мире Трансильвания, Неаполь и Сицилия.
Даже верные Франции католики-якобиты, и те стали прикидывать, к
кому бы податься за поддержкой.