Своих чувств я не понимала.
Жалко ли мне их? Наверное нет. Они не были добрыми, впрочем, добрыми вряд ли можно было назвать хоть кого-то из окружения Юры.
Будь то друзья или враги.
Облегчение накатило волной. Жива! Господи, спасибо!
Я уселась на сидение и закрыла лицо руками, сотрясаясь всем телом от рыданий.
Во мне бурлил целый шквал эмоций, но я не смогла, не вспоминать, как во время погони, пусть и мельком, но наблюдала за отточенными движениями Юры. Не могла, не думать о том, как перекатывались его мышцы на руках и груди.
Он был опасен и зол. В нем столько секса, что я на миг даже позабыла о страхе умереть.
Нет, Фролова. Тебе точно нужно лечиться.
Немного успокоившись я открыла глаза и увидела насмешливую улыбку. Ты совсем дебил?
— Весело со мной? — спросил он так, словно мы только что не пытались обогнать старуху с косой.
Это стало последней каплей. Эмоции во мне взметнулись вверх, как гонимые гейзером, и обрушились на единственного виновного во всем
Я взревела раненной волчицей и бросилась на Юру с кулаками, полностью поглощенная страхом, адреналином и странными отголосками возбуждения.
— Скотина! — кричала я. — Мне было страшно, а тебе смешно?!
Тогда он так и не дав себя ни разу ударить оттолкнул меня в другой конец сидения. Резко. Болезненно. Одним легким движением тяжелой руки.
Пришло отрезвление.
— Успокойся, — резанул он стальным голосом и тут же ответил на внезапный звонок, но продолжал колоть меня взглядом. Стало интересно, а где мой телефон.
— Серый, мать твою. Какого хрена я должен отбиваться от уродов Андронова? Откуда я знаю, живы ли они. Да никого я не убил.
Скажешь, что прокололи шину и улетели в кювет, а вот что прикажешь делать с этой тачкой? Она похожа на дырявое дерьмо.
Вот и разберись! Я за каким макаром, тебе такие бабки плачу?
Пока он орал на какого-то «Серого», я думала, что могла умереть и никогда так и не увидеть Никиту, никогда не полетать на параплане, никогда не открыть школу английского языка.
Нет. С Юрой оставаться нельзя. Даже пара часов промедления могли стоить жизни.
А жить я любила, пусть не была до конца никогда счастлива, но жить очень любила.
Даже сейчас можно найти, за что любить жизнь.
Например, за бескрайние просторы полей и лесов, что мелькали за окном, за голубое небо, да, даже за Юру, который уже прижимал мою голову к своему бедру. А я почему-то не воспротивилась.