На майдане посаженных на кол было еще больше – от воронья и стай
жирных мух было не продохнуть. Сторонясь обгоревших тел, всадник
спешился. Каблуки подняли целый столб теплившегося пепла, под
котором смутно угадывался какой-то продолговатый предмет.
Одноглазый поддел его сапогом, подхватил и задумчиво повертел
находку в руках – пушистая метла на толстом черенке закружилась в
пыльном воздухе. Он быстро, до хруста сжал черенок и треснул им
оземь раз-другой. Снова пепел накрыл его едва ли не с головой.
Кобылка с неодобрением покосилась на его чудачества и
взволнованно зафыркала. Одноглазый похлопал ее по шее и быстро
привязал метлу к переметным сумкам. Рядом с арбалетом и здоровенным
двуручным мечом, еле намеченная гарда которого была намертво
скреплена с ножнами.
Отряхнувшись, одноглазый огляделся по сторонам – тихо, ни души.
Живой, по крайней мере. Мертвым болтать не пристало, если не знаешь
как развязать им языки.
Ночная сеча щедро раскидала тела с краснеющим на груди гербом
Феборского княжества. Солдат с черным змеем, недобро скалившимся с
алого как кровь поля, не жалели – рвали на части, ломали, жгли и
рубили, словно тряпичных кукол. Иного исхода ожидать было глупо,
ведьмам незачем баловать вполсилы. Уж если дамочки вышли на охоту,
то урожай обещался знатный.
Воронье уже успело вдоволь полакомиться свежей плотью и
добраться до самого сладкого – до глаз, но таких всадник обходил
вниманием. Однако у тех, кто еще мог похвастаться хотя бы одним, он
опускался на колени, стирал слой пепла с лица, с которого еще не
сошел белый грим и разухабистая улыбка, начертанная углем, и
поднимал мертвецу веки. Пару ударов сердца он не двигался, и,
приподняв повязку, внимательно вглядывался в навечно затухший
зрачок. Затем шагал к следующему мертвецу, чтобы проделать тот же
ритуал. Видел он лишь смерть. Глаза мертвецов всегда открывали ему
страшные картины, полные боли и страданий, но эта была особенно
безумна. Ужасы ночной схватки заволокли его взор, который на
мгновение стал взором солдата, жизнь которого снесло росчерком
бритвенно острой косы. Сердце отсчитало десять ударов и за этот
десяток, он успел увидеть многое. Полчища ведьм в небе. Огонь,
кровь, крики. А потом быстрая, бесславная смерть. Так всегда, без
ошибок и иллюзий.
Досмотрев жуткую сцену, одноглазый обратился к следующему
ухмыляющемуся лицу, чтобы увидеть в потухших глазах ту же картину.
Бедолагу подхватили крюком и уволокли под небо. Умер он от удара о
землю.