– Зачем вы мне все это рассказываете, господин?
– Чтобы ты понимал, что первое впечатление всегда обманчиво.
Женщина там, наверху – преступница самих земных законов,
установленных Спасителем! И она несет заслуженную кару. Вскоре тут
появятся ее подружки, и их ждет та же судьба. Ни одна не уйдет с
этого поля. В Хлебнах все пошло не по плану, да и людей у Герника
было мало. Но сейчас я намерен поймать в ловушку всех, включая и
нашего общего друга. Если, конечно, он все еще жив.
– Господин! – послышался взволнованный голос за их спинами. –
Господин!
– Да что такое? – обернулся князь, рассерженный такой
бесцеремонностью. Игриш заметил лысого Герника, который мчался к
ним со всех ног.
– Он здесь, господин! – его лицо было мокрым от пота, но в
глубоко посаженных глазах прыгали азартные угольки.
И тут Игриша наконец-то осенило, где он мог видеть этого
человека. В голове смутно проступили, казалось бы, давно забытые
образы, которые его память затолкала поглубже с намерением никогда
больше не доставать. Да, он знал Герника, видел его в Хлебнах.
Это он бросил Маришку в колодец. А следом и его тоже. Но тогда
его лицо скрывал плотный слой грима.
– Кто? – кипятился князь. – Говори яснее, дурак!
Тут до ушей Игриша донесся возрастающий ропот, воздух
переменился, стал натянутым как струна, которая готовится
оборваться. Все головы разом повернулись в одну сторону – за спину
Гернику. Тот тоже обернулся и обнажил меч – метал звякнул о металл
с каким-то изуверским предвкушением схватки.
Окруженный огненным маревом от ревущих жаровен, он приближался.
Такой же здоровый, грозный и уставший, как и сутки назад. С
повязкой на правом глазу и с громадным мечом за плечами он
неторопливо вышагивал к ним, ведя свою оседланную кобылу под уздцы.
На ее боку все так же чернел пустыми глазницами собачий череп, а
рядом торчала та самая неуместная и нелепая метла. Игришу почему-то
показалось, что черепушка выглядела ужасно довольной.
– На ловца и зверь бежит, – захохотал молодой князь, раскинув
руки в стороны. – Гвин! Сколько лет, сколько зим?!
Одноглазый остановился. Его сразу окружили со всех сторон,
выставив копья и арбалеты, но нападать не решались – на лицах
каждого солдата застыла печать страха. Пусть и сотня на одного, но
они страшно боялись даже тени этого человека. И судя по всему,
одноглазый знал об этом.