Пока кот пытался справиться с крайне болезненными для него
железками, плотно усевшимися в его шкуру, одноглазый выхватил новую
пару штыков, но не спешил приближаться. Едва ли ему удастся убить
эту тварь, но хотя бы смертельно напугать – такие твари как эта
кошка тоже хотят жить. Иногда.
Кот рявкнул и сиганул на врага еще раз, но на этот раз не так
резво. Каурай поднырнул ему под лапу, полоснул обоими клинками по
морде и крайне болезненно пнул монстра в нос, чем вызвал жуткий рев
негодования. Котище взвился, попытался прыгнуть и в третий раз, но
блеск стали в руках одноглазого, покрытого алой кровью ушастого,
резко остудил его пыл.
После двух неудачных прыжков он только раскрывал свою пасть,
шипел и впустую выпускал когти, но не смел пытать удачу. Шкуру ему
уже успел потрепать тот рогатый, который к этому моменту перестал
барахтаться и испустил дух, а одноглазый добавил еще пару шрамов,
из которых обильно струилась черная кровь, доставляя ушастому массу
проблем. В изумрудных глазах ярость охотника постепенно сменялась
нотками страха. На чудовищное порождение мрака он больше не походил
– скорее это был нашкодивший котенок, которого как следует попинали
ногами по двору.
Одноглазый помог ему решиться – запалил фитилек Чертова порошка
и запустил коту прямо в физиономию. Бомбочка шарахнула на весь лес.
Тот испуганно прижал уши к голове, завизжал и помчался наутек,
оглашая окрестности болезненным воем.
Победа! – торжествовал Щелкун, его ярко алые глаза
бледнели по мере того, как магическая зверушка убегала все дальше.
– Я ни на мгновение не сомневался, что ты справишься. Ну, может
быть немного…
Каурай не сходил с места, пока пушистый хвост не скрылся за
деревьями. Выдохнул и убрал штыки на место. Один клинок даже
удалось быстро отыскать в траве неподалеку от арбалета, но увы,
второй кошак походу забрал с собой. Вот Чума... А ведь дорогие,
сволочи.
– Эй, ты, – крикнул одноглазый, подступая к дереву. – Слезай, он
сбежал. А этот… спекся.
Как он и предполагал, фавн благополучно испустил дух. Оно и не
удивительно – кошак почти отгрыз рогатому голову и основательно
поломал ребра в попытках добраться до сердца. Гигантское, мохнатое
чудище с двумя ветвистыми рогами, за которые любой аптекарь душу
продаст, лежало в луже собственной крови и вывороченных кишок с
языком наружу. Душа одноглазому без надобности, а вот от пары
золотых он точно не откажется – тут он был с Щелкуном
солидарен.