– Почто, Юшка, столько крестов носишь?
Перебирая, и внимательно рассматривая крестики, Юшка рассказывал:
– Кгры-го-гий… Б-гат мой… По-о-ме-р… Маар-фа… Сес-тга… Пго-пала… Ва-ся… Ти-и-ша… Ко-ля… Ми-и-ить-ка… Это – мамкин… Фе-е-е-дя… Гла-а-ша… Па-хо-о-м… Ни-ки-и-та… Это… Боль-шо-о-о-й… В Пустыни дали… Там хо-го-шо-о-о-о было… Ког-ми-ли-и…
Не обижа-а-а-ли…
Развести костёр было нечем. Всё вымокло. Порешили мужики выполоскать одежонку в Волге, отжать хорошенько, да свести «божьего человека» к священнику.
Благо, колокола на сельском храме уже призывали проснувшихся и просыпающихся на литургию. В честь праздничного дня, прославляющего грозного Пророка Илию…
Поспели мужики в храм только к исповеди и Святому Причастию… Юшка, понимая, что наделал большого переполоху ночью, помог Тихону и Кириллу собрать табун, пересчитать лошадей и направить их к хозяйским дворам.
В эту грозную ночь Бог дал прибыток в хозяйство солдатки-Глафиры. Ожеребилась её кобылка Ночка. Принесла складного да ладного жеребёночка на утеху вдовствующей многодетной матери.
В большом почёте была вдовица на селе. Муж её, Трифон, сгинул в «германскую», совершив, доселе неведомые подвиги во славу царя и Отечества. В одном из боёв он возглавил роту вместо убитого поручика.
В другом бою захватил в плен германского полковника с ценной картой.
А в третий раз умудрился забраться на германский танк, и бросить гранату в люк, ухайдакав весь экипаж бронированного чудовища.
За сии доблестные дела Трифон был награждён тремя «Георгиями» и даже побывал в недельном отпуске дома.
После этого Глафира понесла шестого младенца, которого герой так и не увидит…
Эту историю конюхи рассказывали Юшке, направляясь к селу верхом. Он внимательно слушал, да поддакивал, неся на могучих плечах новорождённого.
Ночка, тревожно пофыркивая, то и дело, подталкивала убогого в спину…
– Кг-а-а-си-вая, – пробормотал Юшка, глядя на вдовицу, —
И детки кга-си-и-вые… Их Бог обе-ре-га-ает… И Тги-фон с небушка пги-смат-ги-ва-ет…
Бережно спустив жеребёнка наземь, Юшка трижды перекрестился т до земли поклонился хозяйке двора.
Та, сморщив носик, зыркнула на юродивого карими глазами и поклонилась в ответ.
* * *
В храм Юшка вошёл вслед за мужиками, размашисто перекрестившись и поклонившись перед входом. А затем замер. Как будто душа его улетела говорить с Ангелами. Он что-то неслышно шептал, налагая на себя крестное знамение…