«Удар воробья? Что-то я такого в свои тридцать семь лет не слышал!» – усмехнулся я про себя.
– Правда? – сник молодой человек, явно ожидавший восторженных воплей своей подруги. – А давай сегодня мы целый день будем по номеру ходить голыми?
– М-м-м, давай, – согласилась девушка. Ей явно понравилась эта идея.
«Ух, повезло парню! Молодежь, эх…», – подумал я и мысленно порадовался за него. Шум моря стал уже еле слышен…
– Я сделаю тебе массажик, как в тот раз, помнишь? – сказала девушка.
– Да-а-а, массажик! Хочу! Хочу! Хочу! – восторженно произнёс парень.
У меня, как у сценариста и писателя, воображение работает оперативно, и перед моими глазами сразу же промелькнули несколько эпизодов с разными видами массажа. Море в конец уже не было слышно. Но я старался не придавать их беседе особенного значения и уже собирался повернуться на бочок, чтобы продолжить дремать. Но, не тут-то было! В следующую минуту я уже окончательно пожалел о том, что пришёл на пляж под утро.
– Миш, а вчера смешно, да получилось? Когда с обезьянкой фоткались. Она меня за груди так схватила! Это хорошо, что чашечки плотные в купальнике, а то бы поцарапала бы мои «яблочки», – игриво заговорила девушка.
«О, боже! – подумал я. – Опять тема про „вишенки-яблочки“. Замечательно. Да, тут и вздремнуть-то не дадут!».
– Слушай, а давай прямо здесь! Турист спит всё равно. Давай а, – сказал парень.
– Миша, ну ты чего? А вдруг он проснётся?
– Не проснётся. Мы по-тихому и быстро…
– Хорошо, только я могу стонать. Ты же знаешь, меня не остановить потом.
Тут моё терпение лопнуло. Я развернулся, приподнял кепку с глаз, встал с шезлонга и пробурчал:
– Не, ну вы что, молодёжь?! С головой совсем не дружите? Идите к себе в номер и кувыркайтесь там, сколько влезет! Тут Португалия проиграла! А вы здесь развезли «вишенки-яблочки»! – сказал я и пошёл от них подальше. Барон, мирно дремавший всё это время, вскочил, от неожиданности гавкнул и побежал следом за мной.
Молодые люди вздрогнули и, прижавшись друг к другу, остались молча сидеть и смотреть мне в след. Настроение моё было испорчено окончательно. Проходя мимо сторожки, я снова крикнул:
– Михалыч!
– Вот неугомонный! Чего тебе?
– Сволочь ты, Михалыч!
Через минуту дверь домика открылась и на пороге в семейных трусах красного цвета с огромными ромашками, появился сам Михалыч. На худощавом теле мужичка трусы смотрелись весьма оригинально.