Однако возвращусь к «нашим нравственным цен-ностям», вернее, к «Письмам о морали».
Парадокс в том, что я в своих статьях о профессии не раз и не два писал о том, что всяческая моралистика безнадежно портит материалы любого жанра, и доказы-вал это различными доводами. Хотя вообще-то можно было обойтись и одним: любой читатель всегда может задать риторический вопрос: а ты кто такой? Помню, у моей маленькой дочки была дачная подружка, любив-шая повторять смешную присказку: «Ученые, ученые, кругом одни ученые. А я кто? Никто!» Вот именно.
Сопровождая Галю на официальных мероприятиях, которые ей порой приходилось посещать, я не раз становился свидетелем ее интервью. Иногда просили сказать что-то о сочинениях ее собратьев по перу, как правило, молодых. Обычно ее ответ был кратким: «Кто я такая, чтобы оценивать работу других писателей?» Я вспоминаю лишь один случай, когда она публично, в газете, выразила неудовольствие, нет, не творчеством, а поведением коллеги. Но это была, по ее понятию, чудовищная история (не вообще, а потому что была затеяна именно писателем!)
«Меня пригласила журналистка, с которой мы уже однажды работали. Мы долго беседовали с ней о жизни, о книжках, о многом другом. Вечером я решила послушать «Звездную гостиную». Каково же было мое удивление, когда вместо журналистки, с которой я разговаривала утром, те же вопросы в эфире мне задавала Дарья Донцова. Я долго не могла понять этой мистификации. После окончания передачи у меня возникло чувство, что мне должны позвонить и извиниться. Никто мне, естественно, не позвонил.
…Я бы не пошла на встречу с Донцовой. Не потому, что я имею что-то против нее – я никогда ее в глаза не видела, кроме как на фотографии с мопсами. Просто я не читала ни одной страницы Дарьи Донцовой. Я полагаю, что и она ничего моего не читала. А встреча двух писателей, которые незнакомы с творчеством друг друга, бессмысленна. Мы с Донцовой – «куклы из разных коробок». У нас разные читатели, разные поклонники. Будь такой разговор по-настоящему, из него могло родиться что-то новое, но все то, что произошло, просто обман. И это происходит на всех уровнях. Высшие государственные чины не всегда говорят то, что есть на самом деле; телевидение вовсю использует подставных героев передач. …А теперь употребили и меня. …То, что сделали мы с Донцовой, это не доброкачественная пища – это фальшивка. Конечно, не такая, из-за которой может произойти нечто серьезное, но это фальшивка. И если любого человека можно таким образом использовать, то хороши же мы будем».