Поднатужившись, девушка подняла свое слабое тело, и завертела головой с целью осмотреть свое пристанище. Пристанищем оказалась довольно-таки просторная комната с деревянными стенами и потолком. Мебель тоже была деревянная, невооруженным глазом видно – сколочена своими руками, но сделана, как говорится, на совесть а не абы как, хотя и с излишним уклоном «под деревню». Здесь почти все навевало мысли о деревне: и отделка комнаты, и мебель, и допотопная печка-буржуйка в углу, и простые низкие окна, и «сельский» пейзаж за ними – какие-то поля, сады, пруды, да прочие прелести природы. Может, летом все это и буяло во всей красе, но сейчас, в слякотную оттепель, навевало лишь тоску и дурное настроение. Меньше с тем, в даный момент Наталье было не до любования пейзажами, ей не терпелось узнать, где, как, и почему она очутилась. Посему девушка предприняла новую попытку докричаться до мальчика за столом, только вот опять тщетно. Он словно оглох, хотя на сей раз Наталья хорошенько продрала глотку, и ее голос зазвучал более зычно, по крайней мере – услышать можно было без проблем. Однако мальчик не услышал, и это удивило и одновременно разозлило Наталью.
– Блин, малой, ты что – глухой, что-ли?! – раздраженно гаркнула она что было мочи.
– Возможно, вы не поверите, но именно так оно и есть, – раздался вдруг чей-то голос со стороны двери, а следом за голосом в комнате появился и его обладатель: статный мужик в телогрейке, войлочных сапогах и меховой шапке-ушанке сбитой набекрень. Не смотря на экипировку, подходящую скорее древнему дедугану, нежели приличному мужчине, дядька выглядел вполне молодым (не более сороковника – уж точно) и достаточно ухоженным, о чем свидетельствовали чистые волосы, выбивающиеся испод шапки, кожа, и руки. – Тимка родился глухонемым, – добавил мужчина укоризненно, словно это она, Наталья, была в этом виновата.
– Простите, я не знала. Я не думала… – пробормотала та повинно, невольно поддаваясь его влиянию. – Просто… Постойте, – опомнилась она. – Но как же… Он ведь читает, – кивнула Наталья на бормочущего мальчика. – Вслух. Какой же он в таком случаи немой?
– А разве я сказал, что он немой? – пожал плечами мужик. – Я сказал, что он родился глухонемым. К счастью, мне удалось научить его разговаривать, причем, весьма недурно.