Валерий и Семён Миллеры (сейчас они ученики десятого «А» класса)
– этнические немцы. Восьмого августа тысяча девятьсот восемьдесят
пятого года (примерно через одиннадцать месяцев) они вместе с
двоюродным братом (тот окончил школу в позапрошлом году, сейчас
работал слесарем) захватят самолёт, следовавший из аэропорта
Великозаводска транзитом через Краснодар в Сочи. Мужчины ранят из
огнестрельного оружия одного члена экипажа и двух пассажиров.
Вынудят лётчиков сменить курс и посадить Ан-24 в турецком городе
Синопс; где все трое угонщиков сдадутся турецким властям.
Я порылся в памяти. Тут же выудил оттуда ещё несколько
подробностей об этой парочке немцев. Родители парней с тысяча
девятьсот семьдесят девятого года пытались легально эмигрировать из
СССР в ФРГ. Однако не смогли выплатить пошлину («налог на
свободу»). Тридцать первого марта тысяча девятьсот восемьдесят
первого года отец и мать братьев Миллеров участвовали в
демонстрации на Красной площади в Москве (держали транспарант «Мы
хотим жить на своей родине в ФРГ») – после того, как ОВИР отказал
им в выезде уже пять раз. За что были осуждены на лагерные сроки:
девять и пять месяцев.
- Охренеть, - пробормотал я.
- Миша, что ты там увидел? – раздался у самого моего уха голос
Зои Каховской.
Я повернулся к девочке. Председатель Совета отряда четвёртого
«А» класса выглядела (уже) уставшей (хотя мы только пришли на
линейку); на её висках блестели капли пота. Каховская то и дело
поправляла банты в волосах (я подозревал, что она не могла
смириться с их наличием); размахивала букетом розовых гвоздик,
будто веером; прижимала к бедру новенькую сумку с яркой надписью на
иностранном языке (точно не на английском). Не заметил, когда
Каховская отделилась от толпы одноклассников. Не услышал, когда она
подошла ко мне. Я встретился с Зоей взглядом, изобразил удивление.
Кивнул в сторону старшеклассниц.
- Видела? – спросил я. – У этих коленки точно неприкрытые. Их не
ругают за короткие юбки?
Зоя посмотрела на десятиклассниц (с нескрываемой завистью),
фыркнула.
- Конечно, ругают, - сказала Каховская. – И родителей к
директору вызывают – старшие девочки мне об этом сами рассказывали.
Взрослым ведь нравятся платья до колен – такие, как были в древние
времена. Будто они сами никогда не были молодыми.