– Аня, – я улыбнулся, и она, не выдержав, тоже улыбнулась. – Я люблю тебя, но мне нужно поехать. Обещаю позвонить по приезду.
Мы ещё какое-то время постояли, прижимаясь друг к другу, пока на телефон не пришло сообщение, что такси ждёт возле дома.
Снега выпало много, ночью он казался сизой периной, в свете фонарей переливаясь и искрясь разноцветным светом. Конечно, на машине ехать по занесённой обледенелой трассе было бы просто верхом безумия, и я ждал момента, пока таксист домчит меня до вокзала и я смогу заснуть под мерный стук колёс. Хотя, о чём это я, я ненавижу поезда.
В экспрессе, в котором, если верить назойливой рекламе «вы сможете с комфортом приехать в любой город России», было на удивление тихо, до Нового года оставалось всего десять дней, и не считая меня, ожидали отправки несколько человек.
На ходу расстёгивая дублёнку, я позволил высокой статной проводнице проводить меня к купе, на ходу ощущая, как земля начала двигаться под ногами. Что ж, поезд тронулся, и поэтому самое время выпить чашку кофе, о чём я и успел сообщить проводнице, пока за ней не закрылась дверь.
Что остаётся делать человеку, которому ехать всю ночь в качающемся поезде на похороны университетского приятеля?
Можно было бы, конечно, лечь спать, но так рано ложиться я не привык, да и настроение было соответствующим. Почему умер Денис? Что могло случиться с моим ровесником, совсем ещё молодым мужчиной в расцвете сил? Тяжёлая болезнь или случайная авария? Такие вопросы вдове не задашь, но в памяти представал образ Прохорова – высокого плечистого парня с красивым, породистым лицом. Если честно, больше я никогда не встречал столь интересного внешне молодого человека, да и к тому же наделённого природным актёрским талантом. Он был гвоздём каждой студенческой вечеринки, весёлым, озорным, обожал шарады и розыгрыши, иногда не слишком пристойные, но вошедшие в анналы студенческой жизни. Мы часто удивлялись, почему он выбрал экономический факультет, ведь не надо было обладать большим умом, чтобы понять, что он два и два складывал с трудом. Но благодаря своему лёгкому характеру и умению завоёвывать женщин все преподаватели признавали его «лапочкой» и готовы были простить всё что угодно.
Я по привычке достал сигарету и повертел в пальцах, прежде чем закурить. Мысль о том, что мой ровесник умер и завтра будут его похороны, действовала на меня угнетающе. Ирине тяжело будет оплатить похороны: насколько я понял, денег в их семье не густо, возможно, родственники и одногруппники помогут материально. Завтра мне нужно будет говорить слова утешения, ободрения, поддержки… чёрт, как же я ненавижу все эти печальные сборища, и больше всего мне жаль родственников покойника – им приходится в нелёгкий для себя день выслушивать лживые заверения в дружбе и готовности помочь.