– Подобные вещи не престало говорить
лицам с интеллектуальным багажом знаний. Но что требовать от
человека, которого обидел аист? – со скучающим выражением лица
заметил я так, чтобы другие тоже слышали.
На нас тут же устремили взоры стоящие
рядом одноклассники.
– Что вы имели в виду, Эдгарт? – тут
же ощетинился Лаврин.
– А то, что когда вас принес аист, то
родители долго смеялись, и сначала хотели взять аиста, – ответил
я.
На грубость я привык отвечать
грубостью. Чтобы задира получил по сусалам гораздо сильнее, чем
ударит сам. Подобное всегда находило отклик в моих оппонентах и
заставляло впредь подумать сто раз прежде, чем возникнет желание
ударить вновь.
– У кого-то очень острый язык. Его не
мешало бы затупить кирпичом, – хмыкнул Лаврин.
– А у кого-то другого дерьмо вместо
мозгов, раз оно выплескивается через рот, – парировал я.
Это было очень грубо. Очень. Однако,
я не собирался соревноваться в витиеватости языковых изысков, а
хотел достичь иного…
– Жду сегодня после уроков за черным
рестораном, – процедил побледневший Лаврин.
– Да базара ноль. Раз на раз
смашемся, как настоящие быдлофаны. Ведь шутка в адрес девушки была
недавно отпущена именно в таком тоне, – хмыкнул я беспечно.
– Там мы и выясним, кто быдлофан, а
кто нет, – с пафосом произнес Лаврин.
– Слушайте, если вам так важно
оставить за собой последнее слово, то хорошо, оставляй. Мне-то
наплевать, а вам приятно будет себя потешить. Только осторожнее, не
упадите с уровня самомнения на уровень своего интеллекта –
разобьётесь. До встречи, – махнул я рукой и двинулся прочь.
Вслед мне полетело «пык… мык… не
мужик», но я уже не оборачивался.
Савелий Александрович Говардский, сын
боярина Говардского, шлепнул меня по плечу:
– Я обязательно должен быть
секундантом!
– А я на стреме могу постоять, –
отозвался Кирилл Иванович Лопырев, он сын барона Лопырева.
– Ребята, я в вас ни капли не
сомневался, – улыбнулся я в ответ и хлопнул обоих по плечам. – А
когда закончим, то пиво с меня.
– Это глупо, господин Южский, –
раздался женский голос.
Это была она – Светлана Карамазова.
Та самая, которую я должен был охранять и защищать.
– Может быть и глупо, зато это не
идет в разрез с моими принципами, которые не позволяют обижать
женщин, – ответил я, даже не обернувшись.
– Какой же он всё-таки мужественный,
– произнесла в спину другая девушка. – Так бы его и пригласила на
ужин. Да и сама бы не отказалась быть приглашенной...