Мы рождены для взаимоотношений с другими людьми. Наше стремление к объединению, причем не только с человеческими собратьями, но и с животными, чрезвычайно глубоко, и именно оно определяет наше счастье.
Во всем мире люди сейчас пропагандируют доброту. Например, участники движения «Заплати дальше» просят не отвечать на свое доброе дело им самим, а совершить что-то доброе незнакомому человеку. Так люди распространяют доброту, делая что-то другому. Во многих школах она уже стала частью учебной программы. В Великобритании кампания по продвижению миллиона случайных добрых поступков была запущена радиокомпанией BBC в 2008 г., а сегодня это стало уже обыденным явлением. Представьте себе мир, в котором сострадание станет не секретом счастья, а общепризнанной ценностью, организующим принципом общества и движущей силой перемен!
Обычно близкие люди дарят нам свою доброту и являются для нас величайшим источником счастья. Но они могут оказаться и самой большой причиной всех наших обид.
Чувство сострадания к любимому человеку может возникать снова и снова. Это совершенно естественно. Но вот постоянное поддержание доброты, особенно перед лицом невзгод, требует терпения и самоотверженности. Нередко даже простое повседневное общение в напряженной семейной атмосфере делает очень трудным сохранение самообладания, столь необходимого для проявления сострадания. Но когда мы выходим из себя, нам необходимо проявить именно доброту и простить – в первую очередь, самих себя. (Мы узнаем о важности самопрощения в следующей главе, а о самообладании – в части II этой книги.) И еще – нужно постоянно напоминать себе простую истину: резкий и болезненный обмен мнениями между близкими людьми происходит именно потому, что они беспокоятся друг о друге. Каждый чувствует себя рядом с другим в полной безопасности, и они не выбирают слов и выражений. Пока обе стороны помнят об этом беспокойстве, доброта останется основой их отношений.
Одни из самых сложных отношений у меня сложились с моим отцом. С моих одиннадцати и до двадцати лет мы с ним были монахами одного небольшого монастыря, который назывался Дзонгкар Чоде – по имени городка Дзонгкар в Западном Тибете, где я родился. У моего отца была очень сильная эмоциональная связь с этим монастырем и его долгой историей. Мои проблемы начались после окончания монашеской подготовки (в основном – запоминание литургических текстов и песнопения), когда я стал интересоваться другими, не связанными с монастырской жизнью вещами. Например, изучением английского языка и чтением книг на английском. Я был интеллектуально неудержим и чувствовал себя всё менее и менее комфортно в ежедневных ритуалах нашего монастыря, особенно повторяя ритуальные тексты и не понимая их смысла.