Дав напоследок ценные указания, я
остался в машине и попросил Бульбаша, как своего зама, сообщить
Кларе Викентьевне, чтобы спускалась. Меня ждет какой-то очень
крутой товарищ Краюхин из районного комитета партии, и вызывать его
раздражение мне бы не хотелось. Напротив, я бы лучше с ним
задружился, чтобы он не вставлял мне палки в колеса. Главное, чтобы
этот товарищ Краюхин оказался идейным порядочным мужиком, а не
карьеристом-номенклатурщиком.
Громыхина собралась быстро, как будто
ждала моей отмашки, и вскоре мы вновь ехали на черной «Волге»,
только уже немного в другом составе. Я попросил водителя включить
музыку, и он, кивнув, вставил в магнитолу кассету. Боже мой, как
давно я не слышал этот теплый ламповый звук! Не виниловая
пластинка, конечно же, но по сравнению с холодным цифровым
звучанием даже магнитная лента воспринимается по-другому. Аж чуть
слеза не скатилась.
– Мой адрес – не дом и не улица, мой
адрес – Советский Союз![1] – раздался
знакомый с детства припев, и я, прикрыв глаза, с улыбкой откинулся
на спинку сиденья. Пока едем, я как раз подготовлю свою программную
речь.
Андроповский райком коммунистической
партии располагался неподалеку от здания редакции и высился
гранитной скалой над окружившими его хрущевками. Бетонная площадка
перед ним была словно вылизана, а в щелях между плитами не было ни
одной травинки. Посередине, деля площадку на две равные части,
тянулась длинная клумба.
– Вы только не волнуйтесь, Евгений
Семенович, – зачастила Громыхина, пока мы шли к застекленному
входу. – Шабановой мы сделали строгий выговор, она все осознала и
сейчас активно работает над собственным исправлением. Думаю, что
дополнительная полоса о роли комсомола в жизни советской молодежи
все перекроет, и мы…
– Спасибо за беспокойство, Клара
Викентьевна, – я мягко, но решительно прервал парторгшу. – Но я,
как главный редактор, лично несу ответственность за все, что
происходит в нашей газете. Именно это я и объясню товарищу
Краюхину.
Громыхина промолчала, но я заметил,
что ее губы растянулись в тонкое подобие улыбки. Кажется, я сказал
именно то, чего от меня и ждали. Что ж, теперь главное – не
опростоволоситься перед этим Краюхиным.
Нас уже действительно ждали. Вахтер в
вестибюле райкома аж выбежал из своего стеклянного «аквариума»,
чтобы поприветствовать и лично провести через турникет. При этом
Клара Викентьевна даже не глянула в его сторону, а я, наоборот, не
только поздоровался в ответ, но и поблагодарил. Седой и обильно
потеющий дядечка в аккуратном сером костюме довольно заулыбался,
одновременно смущенно отмахиваясь от моих слов.