Дожилась....
Такими темпами девушка явно могла бы остаться в школе, раз уж тут ее
ожидает точно такая же тюрьма, как и там.
— Имеешь, — ответил Григорий, — но ты могла хотя бы спросить у
меня разрешения. Неужели я бы не разрешил тебе, несмотря на запрет? Я же люблю
тебя, дурочка! Ты — моя дочь, в конце концов! Иногда, я сам могу поступиться
собственными решениями. Но ты сбежала, нагло соврав мне в сообщениях и по
телефону. Но хуже всего то, что ты ещё и показывала себя во всей красе залу,
полному всяких пьяных мужиков. Это ненормально, безответственно и глупо. Именно
поэтому я принял такое суровое решение. Неси заслуженное наказание теперь, Саша.
В следующий раз дважды — а то и трижды! — подумаешь прежде, чем выкинуть нечто
подобное. И собирайся быстрее! Время поджимает. Только оденься как-нибудь
приличнее, пожалуйста. Не так, как выглядела вчера.
Не дав Саше договорить, Вишневский вышел на улицу, глубоко вздохнув.
Он еще не забыл о вчерашнем инциденте. Не забыл и о разговоре с другом,
произошедшего вчера глубокой ночью после успешной отправки Саши домой.
Нужно было все переварить.
Иначе возникал риск сорваться на ком-нибудь.
А это было чревато нехорошими последствиями…
***
— Почему ты никогда не рассказывал мне о ней? — хозяйничая
на кухне дома Вишневского, Эмиль готовил кофе.
— Потому что не хотел связывать ее каким-либо со своим бизнесом, — ответил
Григорий, — не хотел связывать ее со всем этим криминалом, в котором я
сам погряз. Я желаю ей только самого лучшего. А то, чем мы с тобой занимаемся,
пожалуй, не самое прекрасное занятие. Я бы не хотел, чтобы она была с кем-то из
нашей банды. Даже с другом.
Мужчина отпил из стакана, поморщившись. Он никогда не любил этот
фирменный кофе Эмиля. Всегда считал его противным. Какой-то специфический у
него вкус и запах. То ли дело чай с бергамотом.
— Я почему-то думал, что ей больше двадцати лет, — признался
мужчина, стыдливо вспоминая, какие картинки вырисовывало его сознание,
увидевшее девушку в том эротичном костюмчике. — Познакомиться ближе даже
хотел.
Вишневский тут же встрепенулся, услышав последнее предложение из уст
друга. Он подошел ближе, заглянув в глаза парню, и грозно произнес:
— Ни на шаг к моей дочери, Эмиль! Даже и не думай о ней в таком
смысле. Не надо. Иначе я за себя не ручаюсь!