Его знакомая из прошлого залилась смехом, от которого у Богдана по коже побежал озноб.
Ему ещё не доводилось видеть, чтобы девушки реагировали подобным образом на шок. Кажется, у неё настоящий нервный срыв. Уж лучше бы разревелась, как это сделала бы любая другая нормальная девчонка на её месте. Но, ключевое слово здесь «нормальная», а значит, это не относится к Бонни. Недаром даже её одноклассники называли Бон чокнутой. Похоже, за много лет ничего не изменилось…
Судя по всему, мужик, которого он сгоряча приложил от всей души, начал приходить в себя: боковым зрением Богдан заметил какое-то движение. Он тут же обернулся. И как раз вовремя, так как этот ёбарь-перехватчик уже собрался нанести ему удар. Пришлось повторить свой коронный хук слева, отчего подонок вернулся на пол в свою первоначальную позу.
— Что это за скотина? — с возмущением поинтересовался Богдан у хозяйки дома, которая всё ещё сидела на диване, прижимая к себе яркую диванную подушку.
Под глазами у девушки чернели круги от размазанной туши для ресниц. Её тёмно-каштановые волосы были взлохмачены так, будто её волокли до дома вниз головой. Кроме того, она казалось хорошо поддатой. В общем, её внешний вид говорил о продолжительной вечеринке, или же она очень активно не хотела давать этому лощёному пижону. Хотя, первая версия не исключала вторую. Скорее всего, пили они вместе, а потом Бонни шлея попала под хвост. Она и трезвая-то непредсказуемая, а что тогда говорить о пьяной!
— Да так… один знакомый, — пробубнила девушка в подушку, явно не желая с ним общаться.
— Твой бывший или же…
— Вот ещё! Да я с ним только сегодня познакомилась! — оскорбилась Бонни или Баунти, как он её когда-то называл.
— А что за чучело открыло мне дверь? Он сразу же свалился с ног. Я удивляюсь, как он вообще сумел подняться на ноги, ведь он же мертвецки пьян. Кстати, он так и остался лежать на коврике около входной двери.
— Ничего страшного, он и до этого там лежал. Его туда с самого начала определили, — усмехнулась Бонни, стараясь выглядеть невозмутимой. Но он-то видел, чего ей это стоило.
А она нисколько не изменилась, такая же вредная и упрямая, в жизни не покажет своей слабости. Даже в таком плачевном состоянии Бон продолжала строить из себя независимую и сильную духом. Впрочем, такой она и была. А ещё Баунти не любила, когда её жалели, тогда она вмиг превращалась в разбушевавшуюся фурию. А у него никогда не получалось относиться к ней без сочувствия, ведь он прекрасно знал, каково ей приходилось среди одноклассников.