Нет, этого парня я никогда не знал и раньше не видел.
Хотя… со многими ли я был знаком на той войне? Мы шли убивать, а не дружить. Возможно, как раз в этом и была наша главная слабость: мы были единоличниками, слишком обособленными эгоистами. Знали, что каждый из нас равен маленькой армии, и гордились этим…
Девушки бросили оглобли и красиво, стайкой призраков, покинули Арену.
Стихла музыка. Челюсти-прутья клетки с лязгом распахнулись. В ту же минуту Дважды-в-день с пульта разблокировал замок моей тюрьмы.
Неторопливо, даже с некоторой ленцой, я толкнул дверь и спрыгнул на желтый песок Арены. Здесь практически все, ристалище и зрительский зал, стилизовано под древние амфитеатры. Даже передовые технологии играли в общей картине свою роль.
Зал медленно, но верно закипал. Эмоции бушевали, болельщики взвинчивали сами себя. Для них это чуть ли не единственный миг в повседневной жизни, когда можно с наслаждением и всей мордой шмякнуться в грязь, побыть животным. Благо, обстановка располагала, ведь не на жизнь, а на смерть бились внизу смертные враги человечества — генномоды, на совести которых тысячи смертей.
Гробокопатель выпрыгнул из клетки с диким криком. Тут же вскинул руки, расставил их широко и взревел, имитируя гризли. На его спине вздулись мышцы, словно загривок взбешенного зверя.
Зал ответил ему почти одобрительным гулом. Особенно выделялся в нем женский визг, полный какой-то древней ярости и восторга, ведь это у женщин в крови — наблюдать за схваткой самцов. И сегодняшнее зрелище Горожанкам явно нравилось. В смертельном бою сошлись две машины убийства, две генетически идеальных формы жизни.
Облаченные лишь в одни короткие штаны, встретились в бою могучие титаны, удел которых вечно играть роль бешеных зверей…
Мы сошлись на середине Арены. Секунду глядели друг другу в глаза. Затем я уронил:
— Pust’ smert’ iskupit nashe porajenie.
Отвечать на традиционное для волков напутствие противник даже не подумал. Гробокопатель, раздувая ноздри, взревел так громко, что на шее вздулись тугие вены:
— Ты сдохнешь!!!
И в мгновение ока сорвал дистанцию.
Лицо противника исказилось безумием. В пасти вытянулись клыки, из пальцев, с диким хрустом, полезли костяные ножи. Маленькие глаза Гробокопателя затмило болью и яростью. Сейчас он был настолько полон силы, что один его точный выпад, и пятерня когтей-ножей распорет меня едва ли не пополам!