С точки зрения некоторых людей — ненужные напоминания, которые угнетают прохожих. Ведь похоронен человек на кладбище, зачем засорять место его гибели траурной мишурой?
Так считали мои друзья (за год их стало заметно меньше, честно говоря, их совсем не осталось, Анюта не в счет). Так думали родители Макса. Но, как люди интеллигентные и набожные, свекор со свекровью молчали, предпочитая не говорить о сыне и в упор не замечая меня, живущую прямо у них под носом в небольшом коттедже, бывшей летней кухне, щедро подаренной на нашу с Максом свадьбу. Может быть, они таким способом стараются забыть? Возможно.
Я не знаток психологии, но в одном точно уверена: пусть делают что хотят, но я забывать ничего не хочу! И более того — боюсь забыть! Поэтому каждый вечер после работы иду сюда, поднимаюсь на мост, смотрю на реку внизу, на проклятое ограждение, которое остановило машину, но не спасло Макса. Вспоминаю наш последний вечер, его лицо… Иногда мне кажется, что я вот-вот его увижу.
Две свежих розы на заледеневшем асфальте неожиданно привлекли мое внимание. Желтые с розовой каймой — любимый цвет свекрови. Неужели Марина Дмитриевна и Анатолий Иванович? Первый раз за год?
Определенно, сегодня необычный день!
Я покосилась на зажатый в руке букетик.
Белые бутоны подснежников, приоткрывшиеся в тепле офиса, плотно свернулись на холоде.
Когда я их увидела за стеклом цветочного киоска, на секунду почувствовала себя героиней сказки «Двенадцать месяцев». Подснежники в декабре! Еще больше меня удивила реплика девушки-флориста, продававшей это чудо в одном единственном экземпляре. В ответ на мой вопрос о цене, она сказала нечто немыслимое с точки зрения любого адекватного продавца: «Давайте сколько не жалко!», а потом отказалась брать протянутую пятисотку. И сотку. Когда девушка наконец-то забрала пятьдесят рублей за невероятное весеннее чудо, меня начала мучить совесть.
Однако не взять цветы я не могла. Завладев любимыми первоцветами Макса, которыми он задаривал меня каждую весну, я поблагодарила неправильную продавщицу и направилась к двери.
«Девушка! — неожиданно раздалось за спиной. — Подождите!» Флорист нерешительно топталась в шаге от меня. «Наверное, вам это покажется странным… — пробормотала она, — но женщина, которая принесла подснежники, просила передать девушке, которая их купит, вот это!» — и сунула мне в ладонь клочок бумаги.