Шаман продолжал петь, теперь он рассказывал о жене Моно, которая очень переживала, что одному Моно в мире мёртвых будет скучно. Она связала плот и уплыла на запад к мужу.
Итак, племя Лолампо – моя действительность. Ида мечтала стать ученицей хозяйки, впоследствии, когда целительница умрёт, занять её место. Согласна, это лучший вариант из имеющихся, только я не потяну. Опять вспомнился обед с девушками.
Мысленно прикинула на себя роль посланницы небес. А что? Единственная альтернатива, которую я сейчас вижу. Если не ошибаюсь, были случаи, когда белых людей аборигены Америки принимали за богов. Только, увы, цветом кожи не вышла и ружья, чтобы пальнуть вверх и произвести неизгладимое впечатление, у меня нет. Свой божественный статус я бы отработала с лихвой – дала бы письменность, обучила бы математике, обязала бы мать руки перед едой, а ещё рассказала бы про ложки, вилки и личные тарелки. Взамен прошу ванную или корыто, нормальную одежду и пищу без чужих слюней. Не так уж и много.
Беда в том, что вместо благодарности вероятнее всего меня отправят на алтарь в качестве жертвы. Как же, разрушаю уклад, завещанный предками. Нужно зрелищное подтверждение небесного происхождения: показать фокус, вызвать огонь. Увы, благами цивилизации я пользовалась во всю, а сделать что-нибудь своими руками не смогу. Не инженер я, и не конструктор.
Пение шамана стало ещё заунывней, сейчас оно идеально отражало моё настроение – я не находила выхода. Цель есть, но путь к ней неясен и крайне опасен. Я украдкой вздохнула. Ничего, сориентируюсь. Шаман допоёт, и мы разойдёмся по хижинам. Я лягу спать…. Планы! Я горько усмехнулась. Не так давно я планировала поездку на озеро. Где я и где озеро. Стоп. Не думать о прошлом, не надо лишних переживаний, и без них забот полон рот. Меланхолия потом, когда выживу и буду уверена в собственной безопасности.
Дальше я просто слушала, мысли текли довольно вяло. Кажется, рискую начать клевать носом. Пришлось незаметно ущипнуть себя, чтобы отогнать сон, хотя он именно то, что мне сейчас нужно.
Эпос закончился, шаман дотянул последнюю «у», и пришла тишина. Никто не двинулся с места. Тишина звенела. Даже мне, чужестранке, она показалась волшебной, полной незримого присутствия. Странно. Наваждение медленно истаяло, и шаман объявил: