- Простишь ли ты меня? – не смея к ней приближаться, будто она обросла ядовитыми шипами, спросил Финвар, не поднимая взгляда.
- Это я должна просить прощения… - ее глаза увлажнились. Но время плакать еще не пришло. Возможно, потом, когда они вернутся в Страну фей, она и заплачет. С облегчением… Но она никогда не будет лить слезы от отчаяния, ведь этим не поможешь горю. Этим можно лишь усугубить его.
И она первая бросилась к своему рыцарю, хотя оба они этого хотели. Зарылась лицом в мягкий бархат его камзола, и аромат вереска успокоил ее, обволакивая янтарно-медвяной сладостью, унося из холодного каменного мешка на дикотравные луга, залитые солнечным светом.
- Я отомстила ей, - глухо сказала Руэль. – Но я не прикоснулась к ней и пальцем, я лишь… отпустила ее. И она ушла туда, откуда явилась.
Финвару не нужно было называть имени. Он все понял и так. Руэль говорит об Энии Джиллс, своем отражении, которой довелось примерить венец повелительницы летних холмов. И которая не оценила того, что даровал ей мир Грез. Руэль говорит о предательнице, впустившей в свое сердце Кэйлик Бхир. Но Финвару не было жаль каледонку – она получила по заслугам. Он жалел только об одном – что нельзя повернуть время вспять и оставить Энию бродить меж холмов в бесцельных поисках пути в Страну фей.
- Мне все равно, - равнодушно сказал Финвар. – Я хочу, чтобы и память о ней исчезла, рассыпалась прахом, как и она сама. В ее мире прошли века…
- Тогда мы не будем больше вспоминать о ней… - Руэль приподняла голову и в первый раз улыбнулась ему. – У нас есть эта ночь. А это целая вечность для тех, кто мог больше никогда не встретиться…