Я слишком часто видел подлость,
прикрытую тем самым благородством, и распущенность, спрятанную за ширмой
благочестия, чтобы верить в светлое. Только мрак. Он честнее. В нём ты всегда
готов к нападению и предательству со всех сторон, вооружённый и оскалившийся.
Я не хотел сейчас смотреть
фотографии, несмотря на то, что видел папку с ними. Слишком много вопросов
породили те, что я уже видел, и мне следовало сначала получить ответы по
ним. Щёлкнул на значок браузера и снова
потянулся за бутылкой, чтобы наполнить бокал, когда заметил одну из новостей
над поисковой строкой: «Сумасшедшая жена олигарха устроила представление на
похоронах мужа». Зашёл по ссылке и зашипел, увидев кадр с Дариной в красном
облегающем платье и с бокалом в руке.
«Жена олигарха Максима Воронова сорвала
похороны собственного мужа. Смотреть видео».
Ещё щелчок мышкой, и я ощущаю, как
зашевелились от странного ужаса волосы на затылке. Не каждый день читаешь про
собственные похороны. А потом ужас сменился удивлением, и откровенной злостью,
пока смотрел, как моя маленькая хрупкая жена стояла в окружении целой стаи
хищников, голодных, злых, чёрных, с маской непонимания и жалости на лице они
осуждали её наряд, осуждали бокал в руке и то, как она скинула мой портрет с
крышки гроба на землю. Звука на видео не было, кадры плясали, видимо, съёмка
велась подпольно, но я видел отчаяние на лице Дарины. Отчаянную решимость, я бы
сказал. Такая миниатюрная и в то же время сильная. Сильнее них всех. Она не
просто сорвала церемонию, она выгоняла всех этих шакалов, пришедших не
скорбеть, а злорадствовать. Я знал это, потому что видел слишком много знакомых
лиц. Тех, кто мог только ненавидеть меня, но никак не оплакивать. И дети…чёрт,
я видел слёзы на лицах своих детей. Единственные, показавшиеся искренними, и
сердце защемило от той боли, что отражалась в их глазах. Наверное, так и
выглядит искреннее горе. Оно проступает слезами ребенка над телом родителя. Я
смотрел на них и содрогался, так как видел на их лицах свою смерть. Не в гробе,
не в фотографии, перевязанной траурной лентой…И, черт подери, внутри снова
разливалось тепло от осознания, что кому-то моя жизнь всё же не была
безразлична.
Дарина швыряла в толпу венки, а я
еле сдерживался от того, чтобы не броситься сейчас наверх к ней, не прижать к
себе, стирая поцелуями те слёзы, что видел сейчас на видео.