Увы, особым аппетитом я не отличалась, потому и выросла тростиночкой. Это нежное сравнение обычно можно было услышать из уст мамы.
Зажмурилась, почувствовав, как сердце снова сжалось от боли.
— Я послал за тобой после полудня. Хотел дать тебе время повеселиться.
— Мама умерла…
— Этой ночью. — Эмин отвернулся от меня и вперился взглядом в старинный гобелен, покрывавший стену из серого камня.
Повинуясь мимолетному порыву, приблизилась к брату, положила руку ему на плечо. Эмин вздрогнул и отстранился.
— Она не должна была умереть, — глухо произнес он. — Не сейчас…
Я не стала спрашивать, что брат подразумевал под этим «не сейчас», прекрасно зная, что все равно не ответит.
— Ноэ, позаботься о гостях этим вечером, — после затянувшейся паузы сказал он. — Теперь ты хозяйка дома и на тебе лежит ответственность за настроение наших друзей. Проследи, чтобы вина и еды было достаточно. Не дай Всевышний, еще подумают, что мы нищие и не можем позволить себе достойно проститься с матерью.
Я не нашлась, что ответить. Кивнула и проводила брата недоуменным взглядом. Кажется, для Эмина смерть мамы была лишь досадным недоразумением, все хлопоты за которое он решил взвалить на меня.
Так и не сумев объяснить себе поведение брата, еще какое-то время побыла с мамой, а потом отправилась выполнять возложенную на меня роль. Впереди нас ожидали тяжелые часы прощания.
Кладбище, где находился родовой склеп лей Саров, кричало о тоске и боли, которую люди, прощаясь со своими родными, забирали с собой. Я смутно помнила саму церемонию прощания, как будто меня там не было. Словно в забытье спустилась в подземелье, где отовсюду веяло сыростью, пронизывающим холодом.
Я задыхалась, корсет безжалостно сдавливал грудь. Еще немного, и, наверное, рухнула бы на каменные плиты. Только оказавшись наверху, почувствовала, как во мне начинает слабо тлеть искра жизни. Солнце больше не раздражало, заходящие лучи не вызывали ненависти, а свежий ветер угасающего дня нежно касался кожи.
Один за другим мимо проходили люди, принося соболезнования и подбадривая, кто ласковым словом, а кто просто печальной улыбкой. Эмина рядом не было, брат остался верен самому себе, не пожелав терпеть неудобства даже в такой скорбный вечер.
Тана, Гело и Даян — единственные, кому я была рада. Если я вообще сейчас была способна испытывать это чувство.