Слава уже стал закипать, и наклонившись через барьер спросил:
- Уважаемый, вы немой? Язык есть?
- А в чём дело? – неодобрительно, тонким кастратным голоском спросил мужчина – я же вам показал – вот, скупка золотого лома тысяча рублей грамм! Хотите чего-то сдать? Давайте, буду смотреть.
Слава поколебался – ему ужасно хотелось отсюда уйти, но он пересилил себя и достал из позвякивающей сумки двухсотграммовый слиток золота. Он был ровненький, плоский, и было видно, что его недавно отлили. Поверхность блестящая, гладкая, практически зеркальная.
Скупщик с недоверием взял слиток в руки, взвесил его на руке, потом положил на весы. Снова снял, и достав пузырёк с какой-то жидкостью, капнул в нескольких местах. Стёр все капли бумажкой, снова положил на весы.
- Двести грамм, ровно. Это всё, что хотите сдать? Паспорт у вас есть?
- Есть – кивнул головой Слава и внешне безразлично достал документ из кармана пальто. Сейчас-то и будет ясно – как получились документы. Приёмщик мельком глянул на паспорт, открыв первую страницу, потом угрюмо буркнул:
- Это всё, что хотите сдать?
- Можно и ещё сдать – штуки четыре таких. Если у вас деньги есть – так же хмуро ответил Слава.
- Денег таких сейчас нет – я позвоню, подвезут. Будете сдавать?
- Буду! – решился Слава и выложил ещё четыре слитка, не обратив внимания, с каким жадным любопытством смотрят на его сумку охранники ломбарда. А ведь там было, на что посмотреть – пять килограммов золота это не шутка. Слава решил пока не светить все слитки – мало ли что…лучше потом сдать!
- Сейчас я звонок сделаю – минут через двадцать привезут деньги. Подождите, пожалуйста! – приёмщик засуетился, ушёл в подсобку и что-то недолго бурчал в телефон. Дверь была прикрыта и Слава не смог разобрать ни слова. Потом толстяк вернулся и уже очень любезным голосом сказал:
- Скоро привезут. Всю сумму. Я пока проверю ваши слитки – можете присесть вон туда, на стулья! – он указал на два колченогих стула с засаленными сидениями. Лера брезгливо посмотрела на них и поджала губы. Слава усмехнулся и сказал:
- Мы здесь постоим. Ничего страшного. Если только двадцать минут…
Время тянулось долго, в комнате было тихо, и только приёмщик шуршал какими-то бумагами, передвигал на столе инструменты и пузырьки.
Наконец, дверь в комнату открылась и вошли четверо молодых мужчин, лет около тридцати возрастом. Они по хозяйски подошли к барьеру, и поздоровались с приёмщиком: