Сын поцеловал меня, сказал:
— До вечера.
Развернулся и пошел к выходу.
Я смотрела ему вслед, и сердце заполнила гордость: какой он у меня красивый! Пожалуй, даже красивее отца.
Неожиданно Клод повернулся, подошел ко мне снова и обнял:
— Мама, я не хочу, чтобы ты воевала. Папа прав, это — не женское дело.
В глазах Клода стояли слезы. Я удивилась: сын всегда был сдержан в чувствах. А то, что Эйнэр говорил с ним на эту тему, удивило вдвойне. Я считала, что он не будет нашими проблемами нагружать ребенка. Надо же, все мужчины, которых я люблю, не желают видеть во мне воина. И неожиданно вспомнила... наследного принца Трайса. Который с упорством маньяка вбивал в меня воинскую науку.
— Знаешь, Клод, я столько лет училась сражаться, что не имею права прятаться за чужие спины тогда, когда могу принести пользу. Давай не будем это обсуждать.
Сын ушел. А я первым делом отправилась в бассейн. Вода всегда прекрасно снимала усталость. Потом отослала служанок, желающих мне помочь, и забралась в постель. Свернулась калачиком, стараясь задремать. Очень хотелось, чтобы рядом был Эйнэр. Как хорошо было бы лежать сейчас, уткнувшись носом в его грудь. Но по традициям этого мира в дни траура даже супруги не могут быть вместе.
Я вздохнула и закрыла глаза. И передо мной замелькали картины битвы. Я как бы видела ее со стороны. Свист стрел и звон мечей. Треск ломающихся крыльев. Падающие камнем вниз драконы. И черные глаза... Чем-то похожие на глаза Кэрола. Я напрягла память. Почему-то сейчас показалось, что даже голос был похож. Прошлое вернулось ко мне...
Почему-то сильно заныла щека. Я потрогала ее. Ничего не почувствовала. Встала и подошла к зеркалу. Взглянула на себя и застыла. На коже была отчетливо видна царапина в виде молнии. Но Эйнэр же сказал, что ничего нет!
Само ранение не пугало: я ведь не на балу. Но у Эйнэра будет теперь предлог запретить мне участвовать в сражениях. Я достала мазь и от души намазала щеку. Если не пройдет, придется обратиться к Найрите.
Опять перед глазами возникли пришелец и его черный дракон. Я вдруг совершенно ясно поняла, что могла погибнуть. Вражеский клинок с легкостью проник через шлем, а крыло его дракона в этот миг прижало крыло Регины. Зачем ему нужно было оставлять меня в живых?
Надо будет посоветоваться с моей красавицей. Часто она лучше меня понимает, что происходит. Однако сегодня ее трогать не стоит. Прощание с погибшими сородичами для драконов такое же горе, как и для нас. Мертвых товарищей они уносят высоко в горы, усаживаются вокруг и сжигают своим пламенным дыханием.