- Возлюбленные братья и сестры! Сегодня, в день девятьсот шестнадцатой годовщины восшествия на небо святой Ники и ее богоподобных ангелов, мы снова, с надеждой и смирением вспоминаем строки священного Писания…
- Смотрите! – чей-то тонкий фальцет вдруг кощунственно прервал праздничную проповедь. – Смотрите на небо!
Все присутствующие дружно вскинули головы. На небе творилось что-то невероятное. От огромного серебряного диска, уже много дней висевшего над городом, отделился странный цилиндрический предмет, который начал быстро двигаться по направлению к площади, явно намереваясь приземлиться рядом со статуей святой Ники.
В толпе возникла паника. Пронзительно заверещала придавленная беременная баба - жена состоятельного бакалейщика. Маленький ослик, принадлежащий хваткому рыбнику, испуганно шарахнулся - оглушенный громкими воплями, и наступил своим острым копытцем на ногу здоровенного кузнеца. Силач возмущенно ругнулся и врезал пудовым кулаком прямо промеж ушей несчастной заезженной скотинки. Ослик взревел дурным голосом и встал на дыбы, с возка посыпалась снулая рыба. Высокой плешивый стражник, вооруженный внушительной алебардой, поскользнулся на плоской серебристой тушке, взлетел в воздух, выполнил шикарный финт ногами и с грохотом обрушился все на ту же толстую бакалейщицу. Упущенная им алебарда птичкой упорхнула в толпу, сея синяки и смятение.
- Спасите, настал конец света! – истошно заголосила глупая баба, хватаясь за вздутый живот.
- Грянул гром небесный! – убежденно вторил кто-то, очевидно получивший по голове летающей алебардой.
- Полезли из земли демоны! – обнаружил в дугу пьяный сапожник, топтавшийся на раздавленных рыбьих кишках. – Увертливые и вельми зловонные!
- Злой дух вселился в ишака, берегись, покусает – заразит! - поддал жару злопамятный кузнец. Ослик, всерьез обеспокоенный своей последующей судьбой, ударом задних ног доломал непрочный возок и ломанулся прочь, топча всех, кто подворачивался ему под копыта. Среди образовавшейся свалки ловко сновал известный городской вор Шмыга, усердно обчищая кошельки и карманы.
На помосте громко хохотал умеренно нетрезвый Герцог, усиленно нахваливая искусную работу придворной труппы комедиантов:
- Вот шельмецы, как массовку достоверно натаскали!
В центре площади отрешенно застыл Кардинал, забыв опустить поднятые для благословления руки, а сбоку от дворянской трибуны начали подозрительно кучковаться закутанные в плащи орденцы.