Я взглянула в лицо брюнета и сглотнула. Он надвигался, он пронизывающе смотрел на меня и всё сильнее хмурился. На полпути к кабине он остановился и полуобернулся к старику, что-то пророкотал так, что у меня мурашки поползли. Старик замотал головой, блондин что-то сказал. Брюнет снова посмотрел на меня. Я попыталась улыбнуться и приветливо махнуть рукой, но губы нервно дёргались, а рука едва шевельнулась. Стражники аж просели, тараща глаза, блондин заслонил собой брюнета и выставил ладони, на которых вспыхнула золотая звезда. Старик метнулся из стороны в сторону, тоже выставил руки, и на его ладони зажёгся зелёный круг.
Вжав голову в плечи, я ловила взгляд брюнета. Положив ладонь на плечо блондина, он что-то сказал и сдвинул того в сторону. Старик сбивчиво забормотал. Помедлив, брюнет кивнул, развернулся и направился к лифту. Я попробовала окликнуть, но куда там – голос будто кто-то держал.
Ладно, всё будет хорошо – только без паники.
Красавчик и его приятель блондин удалились. От взгляда старика мне стало совсем не по себе. В зелёном круге на ладони старика вспыхнули такого же цвета знаки, и кресло подо мной дёрнулось. Я тоже задёргалась, но ремни держали крепко.
Кресло выплыло из кабины, вдруг показавшейся мне уютной и почти родной. С двух сторон на меня испуганно-грозно смотрели молодые мужчины в броне. Обращаются со мной как с ужасной преступницей или сумасшедшей.
ОМОНовцы рассредоточились вокруг, что-то зашептали, знаки на их ладонях вытянулись в ленты, смешались, превращаясь в белые полосы, и это белое закрыло меня беспросветным сияющим коконом. Кажется, у меня здесь разовьётся клаустрофобия.
***
Сердце безумно колотилось в груди, мундир сжимал, как в тисках. Я стоял с закрытыми глазами и пытался осознать, что же произошло. Почему вместо Титары в оковах оказалась незнакомая девушка, ещё и дикая. Титара не могла сбежать, её точно посадили в это кресло, всю дорогу охраняли, но даже если её перепутали с другой заключённой, в той тюрьме не было диких, так как?..
Юриба молчал рядом. Как хорошо, что он, в отличие от советников, умел вовремя молчать. Я прикрыл глаза ладонью. В памяти отчётливо вспыхнул образ девушки, её наполненные голубым светом неукрощённой магии глаза. Сначала на хорошеньком личике был привычный восторг, но потом… она испугалась. Похоже, она из стойких. А рисунок на её груди – что за странный зверь?