– В таком случае, надеюсь, я вас порадую. Прошу простить, дорогие гости, – адмирал снова перешел на андарский, – я пойду отдам распоряжения. Граф, виконтесса, вы рискнете продегустировать крайне экзотическое блюдо?
Граф задумчиво посмотрел на Женю.
– Пожалуй, рискну. Моя дорогая племянница выглядит слишком, хм, предвкушающей. Мне, признаться, любопытно.
– У деточки очень странные вкусы, – с явственным сомнением произнесла тетушка Гелли.
Женя решила, что предупредить этих завзятых европейцев будет, по крайней мере, человеколюбиво. А то еще станет плохо с непривычки…
– Дядя, тетушка, – негромко сказала она, – там будут сырая рыба и водоросли.
– Водоро… – граф закашлялся. – О святое древо, нет! Джегейль, ты уверена, что это вообще съедобно?!
Женя тихо рассмеялась:
– Вы же не думаете, что господин адмирал хочет нас отравить?
– Мне лучше еще чаю, – невозмутимо заявила тетушка Гелли.
В этот вечер граф фор Циррент откровенно любовался своей «племянницей». Барышня Женя и в самом деле была находкой для Тайной Канцелярии: она не терялась от внезапных замечаний, не смущалась и не нервничала, когда ее вполне откровенно пытались поймать на вранье, и прекрасно выкрутилась на довольно скользком вопросе о родителях – заранее они эту историю не придумали, потому что никто из них не знал достоверно обычаев Огненных островов. По правде говоря, граф очень рассчитывал, что с этой частью биографии Джегейль фор Циррент им в итоге поможет адмирал; но для начала было очень интересно взглянуть, как долго барышня продержится против человека, заранее настроенного ее уличить.
Однако чем дальше, тем больше скепсис адмирала сменялся откровенным непониманием. Похоже было, что картина для него в какой-то момент перестала складываться – если сравнить с работой самого графа, так бывает, когда одинаково доказательны несколько взаимоисключающих версий. Старший фор Гронтеш явно не знал, что и думать.
В какой-то момент то же чувство посетило и графа фор Циррента: когда адмирал наконец-то решил выяснить правду одним ударом и заговорил с Джегейль на языке Огненных островов. Графа весьма интересовало, сможет ли «племянница» выкрутиться, или на этом ее способность врать иссякнет и придется раскрывать карты. Однако Женя вдруг замерла, широко распахнув глаза, потом моргнула – и ответила. Тут, правда, граф вспомнил самое начало их знакомства, когда барышне стало нехорошо от переводческого заклинания. Учитывая, что в тот момент – сразу после Чародейного сада – она была по уши залита дармовой магией, неудивительно, что заклинание прицепилось качественно и надолго. Оттого и острая реакция в тот день: когда высшее ментальное заклинание встраивается в мозг, а не ложится поверху, не всякий выдержит.