Кано смерил меня хмурым взглядом и чиркнул что-то на лежащей перед ним бумаге. Мой вопрос он бесцеремонно проигнорировал, предпочтя задать свой:
- А что ему от тебя было надо?
- Да откуда мне знать? Я ведь его первый раз в жизни видела! Или не первый? Не помню!
- И он ничего о себе не говорил?
- Кажется, нет… Знаешь, мне было немного некогда его слушать, я выжить пыталась.
Это была самая слабая часть моей наспех скроенной легенды. Я понятия не имела, наблюдали эльфы всю драку или только её окончание. И если всю – то слышали ли они наши словесные перепалки. И если слышали – что из сказанного поняли.
- А как ты думаешь, малышка, когда тот молодой человек очухается, он подтвердит твой рассказ? Или поведает нам что-то новенькое?
- Может, и поведает, откуда я знаю? Мне, например, очень интересно было бы послушать, из-за чего он пытался меня убить. – А ведь чистая правда, между прочим! Я и на самом деле не в курсе, зачем этот маньяк за мной гоняется. – Как он себя чувствует, кстати?
- Как-как… - Эльф многозначительно развёл руками. – Хэйн, балда, ему какую-то артерию сгоряча прострелил. Крови вытекло - море. Да ещё пока стрелу доставали, разворотили там всё, что можно. Так что пока без сознания валяется. Иногда приходит в себя, бормочет что-то, но на каком языке – никто понять не может.
- А можно попробовать с ним пообщаться?
- Чтоб вы за моей спиной заговор устроили? Ну уж нет, малышка, всему есть предел, даже моему расположению. Пусть пока строит из себя несчастного мученика. Ещё пару дней полежит – а потом я сам с ним поговорю, по-своему. Мигом вспомнит даже те языки, которые отродясь не знал.
- Но он же не притворяется, он на самом деле ранен. И ему на самом деле плохо, - рискнула высказаться я.
- Ничего, будет ещё хуже, - «обнадёжил» меня кано. – Не знал бы, что он маг, – давно собственными руками придушил бы, чтоб не выпендривался. Ладно, хватит на сегодня. Эй, заберите кто-нибудь эту беспамятную. А ты, малышка, хоть имя себе какое-нибудь придумай, что ли. А то неудобно ведь.
Ошивавшиеся неподалёку эльфы подхватили меня под руки и затолкали в ту самую землянку, где я теперь обитала вместе с Ксанкой. Сестра от меня больше не шарахалась, а вот при виде солдат по-прежнему зарывалась в плащ. В остальном же она вела себя совершенно нормально, если, конечно, можно было считать нормальным то, что она меня абсолютно не помнила. И в отличие от моей придуманной амнезии, её потеря памяти была самой настоящей.